https://www.arcticuniverse.com/ru/arctic_history.html |
История Арктики История Арктики: факты и заблуждения Кажется, что эпоха географических открытий – это далекое прошлое. Однако еще живет поколение, изучавшее в школе географию по картам, отличавшихся от нынешних. Например, остров Октябрьской революции впервые нанесли на карту лишь в начале 30-х годов ХХ века. Случилось так потому, что он находится в Арктике – стране загадок и белых медведей. Именно здесь сплелись в клубок мужество первопроходцев, смешные заблуждения, несметные природные богатства и большая политика. Первопроходцы Конечно же, Арктикой интересовались еще в незапамятные времена. Одно из первых изображений на карте, принадлежит Меркатору. Великий фламандский картограф, живший в ХVIвеке, нарисовал вместо Северного ледовитого океана континент, который разрезали на части реки, вытекающие из внутреннего моря в районе Северного полюса. Вместо сплошного ледяного покрова изображены равнины и горные цепи. Уж не те ли хребты, которые сейчас на дне океана? И не есть ли это исчезнувшая страна Атлантида, которую ищут ученые и искатели приключений, но, увы, безуспешно? Известно только, что Меркатор в своих трудах использовал какие-то древние наброски. Может быть карты жителей Атлантиды? Однако, скорее всего, изображенный континент – просто фантазия. Кто же исследовал Арктику серьезно, и чьим географическим открытиям можно доверять? Как ни странно, одним из первых известных исследователей Арктики был викинг Эрик Рыжий (он же Эйрик Рауди и Эрик «Рыжий» Торвальдсон). Примерно в 980 году Рыжий был приговорен к трехлетнему изгнанию из Исландии за убийство соседа. Как бы то ни было, ему и его товарищам удалось открыть Гренландию и основать там колонию. Открытие это, как и многие другие, относительное – ученые обнаружили на острове и более древние поселения. К тому же в ясную погоду с гор Исландии на горизонте видна земля, значит, некоторые жители и раньше знали о существовании Гренландии. Викингам удавалось на своих утлых суденышках совершать гигантские экспедиции. Ученые считают, что они побывали в Америке задолго до Колумба. Поскольку плавания были очень долгими, а холодильники еще не изобрели, возникала проблема хранения продовольственных запасов. Есть мнение, что викинги брали с собой хмельные напитки, поскольку содержащийся в них спирт убивал микробов, обычная же вода со временем портилась и становилась опасной для здоровья. Так ли было на самом деле, сказать трудно. Ели викинги мясо акул, которое долго сохраняется. Оно вялится на солнце и, наверное, частично подгнивает, но остается относительно съедобным. В некоторых странах Северной Европы приезжим предлагают мясо акулы по рецепту викингов в качестве экзотического блюда. Автору этих строк довелось попробовать – гадость редкостная. В Исландии даже в те далекие времена тщательно описывали все события – составляли саги, которые являются ценнейшими историческими документами. В России такой традиции не было. Поэтому имена первооткрывателей не сохранились. Показательна история Новой Земли. Есть данные, что в XI-XIIвеках ее неоднократно посещали новгородские купцы. Западноевропейские исследователи появились в этом районе лишь в XVIвеке. В 1553 году это был Хью Уиллоби, а в 1596 году Виллем Баренц обогнул северную оконечность Новой Земли и остался на зимовку на восточном побережье. Несмотря на то, что русские уже бывали на этих островах, официально первым русским исследователем Новой Земли считается Федор Розмыслов, побывавший там в 1768-1769 годах. Поговорим подробнее об англичанине Хью Уиллоби. Его в мае 1553 года отправил в путешествие король Эдуард VI. Естественно, это событие, в отличие от самодеятельных путешествий русских купцов, было соответствующим образом задокументировано. В мае 1554 года, то есть через год русские рыбаки обнаружили в одной из северных бухт два судна и 68 трупов. Следов вооруженного конфликта не было. Если верить свидетелям, мертвецы были застигнуты смертью во время своих занятий: один за штурвалом, другой склонился над бортовым журналом и т.п. По приказу Ивана Грозного товары из трюма и личные вещи экипажа были доставлены царю. Тогда и выяснилось, что нашли экспедицию Уиллоби. Почему погибла команда, до сих пор остается загадкой. Голландский картограф и мореплаватель Виллем Баренц, именем которого названо море, предпринял три экспедиции в район Новой Земли в 1594-1597 годах. Он описал неизведанные до этого места, открыл остров Медвежий (архипелаг Шпицберген). Во время третьей экспедиции корабль был заблокирован льдами на восточном побережье Новой Земли. Пришлось остаться на зимовку. Наступил полярный день, но лед в бухте не таял. Тогда команда предприняла героическую попытку добраться до материка на двух шлюпках. И попытка, как ни странно, удалась. Однако больной цингой Баренц до конца путешествия не дожил. Что же заставляло исследовать новые Земли? Желание увеличить территорию? Нет, в то время арктические земли не считались ценными. Они непригодны для сельского хозяйства, а полезные ископаемые здесь трудно обнаружить и очень трудно добывать. Не поверите, но мореплаватели искали путь в Китай, с которым, как и сейчас, европейские страны хотели торговать. При отсутствии космических спутников и аэрофотосъемки, осваивать новые маршруты приходилось методом проб и ошибок. Христофор Колумб, например, пытался найти путь в Индию и случайно открыл Америку, о чем так и не догадался. Колумб, как известно, был испанским мореплавателем. Испанцы и португальцы в то время контролировали большую часть морских путей, поэтому другие страны пытались найти проход в Юго-Восточную Азию обогнув Евразию с Севера. Казалось, что за Новой Землей откроются моря, свободные ото льда. Увы, открытые потом моря оказались еще более суровыми, чем Баренцево и Карское. В XVIIвеке еще один мореплаватель искал обходной путь и внес большой вклад в географию. В 1607 году английская фирма с интересным названием «Московская торговая компания» (она имела монополию на торговлю с Россией), наняла капитана Генри Гудзона (он же Генри Хадсон) для поиска северного пути в Азию. Путешествуя наугад, Гудзон побывал в Гренландии, на Шпицбергене и всего в 1100 км от Северного полюса. Но дальнейший путь преградили льды. В других экспедициях Гудзон побывал и у Новой Земли, и в Северной Канаде. Как видим, он сумел охватить путешествиями очень широкий регион. При этом Гудзон составил довольно достоверную карту. Погиб предположительно в 1611 году во время бунта на корабле. Его именем назван пролив. Беринг и компания Русскому царю Петру Великому иногда приписывают то, что он никогда не делал. Говорят, Петр Iпредполагал, что Америка лежит рядом с Азией или даже смыкается с ней. Как бы то ни было, перед своей смертью он направил на Дальний Восток исследовательскую экспедицию с заданием найти северо-западную часть Америки. Ее возглавил датчанин Витус Ионассен Беринг, служивший в российском флоте. В то время в нашей стране работало немало иностранцев. Для очень многих, в том числе для Беринга, Россия стала второй родиной. Если по биографии Беринга снять фильм, зрители решат, что сюжет придуман сценаристами – столько всего не может произойти с одним человеком. Витус Беринг путешествовал в Юго-Восточную Азию, служил на нескольких флотах, участвовал в войнах, командовал кораблями, женился на русской женщине, открыл ряд неизвестных до этого земель, заложил поселение, ставшее столицей Камчатского края – городом Петропавловск-Камчатский. Огромную помощь Берингу в его исследовательских экспедициях оказывали его подчиненные и соратники А.И. Чириков и М.П. Шпанберг. Первая камчатская экспедиция добиралась из Санкт-Петербурга до Охотска через всю Сибирь два года. В 1728 году на боте «Св. Гавриил» экспедиция вышла в море. Путешественники прошли вдоль берегов в Чукотское море через пролив, не обнаружив американского континента, открыли залив Креста, бухту Провидения, Анадырский залив и остров Св. Лаврентия. На следующий год Беринг исследовал побережье Азии, в частности, он нанес на карту Камчатский залив. Через много лет исследования Беринга, в которых некоторые сомневались, подтвердил известный английский мореплаватель и географ Джемс Кук. Он и предложил назвать упомянутый пролив между Азией и Америкой именем Беринга. В 1733 году Витусу Берингу поручили возглавить Вторую камчатскую экспедицию. Лишь в 1740 году, через семь лет подготовки, сопровождавшейся многочисленными трудностями, экспедиция вышла в море на пакетботах «Святой Петр» и «Святой Павел». На следующий год суда достигли берегов Америки. Вскоре во время шторма они потеряли друг друга. Через четыре месяца, осенью 1741 года во время шторма корабль «Святой Петр» был выброшен на берег. Во время зимовки часть экипажа, в том числе и Беринг, умерли. Оставшиеся члены экспедиции из обломков сумели собрать судно, на котором вернулись на Родину в 1742 году. С именем Беринга связано несколько заблуждений. Во-первых, ему часто предписывают открытие Аляски. Однако первым на Аляске побывали геодезист М.С. Гвоздев и подштурман И.Федоров на боте «Св. Гавриил» в 1732 году. Это произошло во время экспедиции, возглавляемой А.Ф. Шестаковым и Д.И. Павлуцким. Кроме того есть предположения, что россияне посещали Америку еще в XVIIвеке. В иностранных книгах первооткрывателем Аляски называют Георга Вильгельма Стеллера, немецкого естествоиспытателя, который работал по контракту с Российской академией наук. Он был на корабле Беринга и якобы первый увидел землю. По воспоминаниям самого Стеллера ему пришлось убеждать Беринга в необходимости высадки на берег. Убедил и первым вступил на новую землю. Ученый пережил зимовку вместе с командой Беринга, когда судно выбросило на берег штормом. Известно, что естествоиспытатель конфликтовал с моряками – по-видимому, они по-разному понимали задачи экспедиции. Стеллер внес большой вклад в изучение природы и географии Сибири, Камчатки и Аляски. Потом ученый пережил арест, связанный с доносом на него. Был отпущен на свободу. Умер в Тюмени. Интересно, что Стеллер описал и зарисовал исчезнувшее животное – морскую корову («стеллерову корову»). Это морское млекопитающее длиной аж до 10 м и массой до 4 т. Животных истребили местные охотники. Однако есть свидетельства очевидцев, видевших похожее животное в 70-е годы XXвека. Может быть, морские коровы еще сохранились? Это еще одна загадка Арктики. Теперь вернемся к Берингу и поговорим о втором заблуждении, которое с ним связано. История такова. В 1991 году российская экспедиция, посвященная 250-летию посещения Берингом Америки, кстати, в нее вошли и датские специалисты, нашла его могилу. В Москве криминалисты по черепу реконструировали внешность Беринга. Она не совпала с портретом. Выходит, что на памятных медалях, на различных монументах и на картинках в учебниках изображен другой человек. Кто же он? Датские историки пришли к выводу, что это дядя Беринга. Он полный тезка исследователя, поэтому и произошла ошибка. Такой вот исторический казус. Северный морской путь История Арктики полна интересных фактов. Например, не все знают, что море Лаптевых изначально носило имя Норденшельда. О нем поговорим позже, сначала о Лаптевых. Двоюродные братья Дмитрий и Харитон Лаптевы исследовали Арктику в те же годы, что и Беринг. Они участвовали в Великой северной экспедиции, состоявшейся в 1730-е годы. Задачи у разных отрядов экспедиции отличались: одни участники шли морем, другие на лошадях или собачьих упряжках. В результате были исследованы и картографированы огромные территории. Произошел прорыв – белых пятен на картах России стало существенно меньше. Харитон Прокофьевич Лаптев получил задание описать морское побережье к западу от устья реки Лены. Его судно было затерло льдами, поэтому Таймыр исследовали на собачьих упряжках, разбив отряд на три группы. Одной из них командовал Семен Иванович Челюскин. Это – известная фамилия. Самая северная точка Евразии называется мыс Челюскин. Также это имя встречается в названии острова и полуострова. В 1933 году в честь Челюскина назвали пароход (переименовали судно «Лена»). Он вскоре попал в центр внимания, оказавшись в беде. Спасательная операция получила всемирную известность. Назовем еще некоторых участников Великой северной экспедиции: С.Г. Малыгин, А.И. Скуратов, Д.В. Стерлегов, Д.Л. Овцын, Ф.А. Минин и другие. Второй из Лаптевых – Дмитрий Яковлевич получил задание описывать местность к востоку от устья Лены. Двигаясь на судах по морю и на лодках по рекам, а также пешком и на собачьих упряжках отряды Дмитрия Лаптева проделали огромную работу, описав, в частности, районы Якутии и Чукотки. Оба Лаптевы вернулись из путешествий в добром здравии и продолжили службу во флоте, командуя различными судами. Теперь несколько слов о Норденшельде, именем которого раньше называли море. Нильс Адольф Эрик Норденшельд – шведский полярный исследователь. Он прославился тем, что впервые прошел Северным морским путем на барке «Вега», правда, с одной зимовкой. Экспедиция состоялась в 1878-1879 годах. К счастью, имя исследователя все же сохранилось на картах в названиях архипелага, нескольких заливов и других объектов. Что касается Северного морского пути, то это самый короткий путь между Европейской частью России и Дальним Востоком. Это исторически сложившаяся и очень важная для нашей страны транспортная коммуникация. Длина Северного морского пути от Карских ворот до Бухты Проведения около 5600 км. Для сравнения приведем несколько чисел. Путь от Санкт-Петербурга до Владивостока с использованием этого маршрута составляет более 14 тыс. км. Если идти через Средиземное море, Суэцкий канал и Индийский океан, получится свыше 23 тыс. км. Если плыть вокруг Африки, будет еще больше. Впервые возможность прохода северными морями предсказал еще в 1525 году русский дипломат Дмитрий Герасимов. Он основывался на опыте плавания в XIIIвеке поморов – русских жителей Севера. Однако за одну навигацию путь удалось пройти лишь в XXвеке, точнее в 1932 году. Это сделала экспедиция Отто Шмидта на ледокольном пароходе «Александр Сибиряков». Экспедиция Норденшельда по Северному морскому пути на барке «Вега» была сопряжена с большими трудностями. В определенный момент о ней стали беспокоиться. На выручку исследователю из Сан-Франциско (штат Калифорния) в 1879 году отправился американский мореплаватель Джордж Вашингтон Де Лонг на корабле «Жаннетта» (USSJeannette). На Аляске Де Лонг узнал, что с экспедицией Норденшельда все в порядке и принял решение идти к Северному полюсу. Вскоре корабль попал в ледовый плен. Два года (!) команда дрейфовала вместе с кораблем. Во время дрейфа Де Лонг открыл в Восточно-Сибирском море острова, названные его именем. Через некоторое время экспедиции удалось высадиться на Новосибирских островах. Разделившись на три группы, моряки попытались достичь материка. Одна группа исчезла бесследно, из другой до берега добрались только двое, а третья прибыла на берег в полном составе. В 1882 спасательная экспедиция Джорджа Мелвилла нашла тела моряков, в том числе Де Лонга. Они умерли от голода. До последней минуты Де Лонг вел дневник. В 1884 году у берегов Гренландии нашли вещи моряков и детали с «Жаннетты». Нансен и "Фрам" Дрейф корабля «Жаннетта» и обломков судна подсказал идею использовать течения для исследований Арктики. Она пришла в голову норвежскому полярному исследователю, политическому деятелю, а впоследствии лауреату Нобилевской премии мира Фритьофу Нансену К тому времени он уже был известным зоологом и полярным исследователем. Под его руководством группа единомышленников совершила на лыжах большую экспедицию с научными целями по Гренландии. Для воплощения идеи плыть по течению Нансен на деньги норвежского правительства и спонсорские средства построил специальное прочное судно «Фрам» (в переводе с норвежского – «вперед»). Он собрался заморозить корабль во льдах и использовать как плавучую базу для исследований Арктики. И этот план, который некоторые современники подвергали критике, был с успехом воплощен в жизнь. Выйдя из Норвегии, «Фрам» совершил большое путешествие вдоль побережья почти до Новосибирских островов. Здесь Нансен взял курс на север и судно прочно вмерзло в лед. Экипаж из 13 человек остался дрейфовать. Нансен надеялся пройти близко к Северному полюсу, но этого не случилось. Тогда вместе с Ялмаром Йохансеном он покинул корабль и на собачьих упряжках отправился к полюсу. Однако путь преградили торосы и участки открытой воды. Исследователи вынуждены были вернуться на Землю Франца-Иосифа. Путешественники прибыли туда через полгода после того, как покинули корабль. И еще более полугода зимовали в хижине, построенной из камней и шкур. Заметим, что, Нансен ближе других подошел к полюсу. Летом 1896 года двое отважных путешественников случайно встретились с экспедицией англичанина Фредерика Джорджа Джексона. Вместе с экспедицией они вернулись на большую землю. Интересно, как бы развивались события, если бы Нансен не встретил Джексона? Что касается Джексона, то он был в экспедициях не только в Арктике, но и в Африке. Его именем назван один из островов Земли Франца-Иосифа. Спустя неделю после возвращения Нансена в Норвегию туда же прибыл корабль «Фрам», который со льдами дрейфовал до Шпицбергена, а затем шел своим ходом. Во время путешествия был собран ценный научный материал. Нансен считается основателем новой науки – физической океанографии. В XXвеке он еще примет участие в путешествиях по Арктике. А на корабле «Фрам» другие ученые совершат две большие экспедиции по Северу. Сейчас судно находится в специально построенном для него музее в городе Осло. "Отдавай-ка землицу алясочку..." В истории человечества много интересных фактов. И один из них такой: несмотря на то, что среди знаменитых исследователей Арктики встречается много иностранных фамилий, больше всего северных территорий освоила Россия. Процесс шел не один век. Охотники и купцы постепенно налаживали торговлю и хозяйственные связи с местным населением. На новых территориях появлялись органы государственной власти, возводились православные церкви (в то время церковь не была отделена от государства), строились военные крепости. Политика правителей России заключалась не в поиске путей в Китай и Индию через Сибирь, а в вовлечении новых территорий в экономику страны. Кстати, в то время экспорт пушнины, добываемой на Севере и Востоке России, приносил стране очень серьезный доход. Если посмотреть на карту, то бросается в глаза, какая большая территория, лежащая выше семидесятой широты, принадлежит нашей стране. И это не все земли, освоенные россиянами. Аляска была продана Соединенным штатам Америки. Общеизвестно, что потом на Аляске, были найдены залежи золота и месторождения нефти. Сейчас эта территория могла бы приносить неплохой доход. Пригодилась бы она и для оборонных задач. Однако вернуть Аляску уже невозможно. Можно только вспомнить слова из песни, которую исполняет группа «Любэ», о том, что Екатерина была не права. Стоп! При чем здесь Екатерина Великая? Аляску продали в 1867 году, а Екатерина IIумерла в 1796 году, то есть примерно на семьдесят лет раньше. Ошибочка вышла. Ну, да ладно, с кем не бывает! Как ни странно, Аляска была продана при Александре II– царе, который заботился о расширении империи. Точные причины этого поступка не известны до сих пор. Существуют разные версии. Версия первая. В то время Россия имела большой государственный долг, плюс надо было выплачивать компенсацию помещикам за крестьян, которых освободили в 1861 году от крепостного права. Возможно, за счет продажи хотели выручить деньги. Версия вторая. Военные конфликты показали, что окраины империи плохо защищены. Аляску могли отобрать. Выгоднее было ее продать, чем отдать даром. Версия третья. Группа лиц лоббировала заключение договора с целью обогащения. По некоторым сведениям, чек на получение денег в английском банке был выписан на частное лицо. В результате плата за Аляску в государственную казну не попала. Правда это или нет, должны подтвердить историки. Есть и другие версии. Однако факт остается фактом: огромная территория была продана за 7,2 миллиона долларов золотом – по 0,0474 доллара за гектар. То есть, всего лишь по пять центов за гектар!!! Американский цент в то время был дороже нынешнего, но все равно не будет преувеличением сказать, что отдали за бесценок. И все-таки, продажа Аляски – исключение из правила. Северные территории при всех российских правительствах считались нужными для страны. Государство тратило большие средства на их исследование и освоение. Огромный шаг в этом направлении был сделан в XXвеке. Но это тема для отдельного рассказа.
XX век – век открывателей-героев Как все начиналось Интересы военных внесли изменения в российские планы покорения Арктики. Поражение царского флота при Цусиме заставило и военно-морские, и общественные круги России признать стратегическое значение Северного морского пути. Ярче всего общественное мнение по этому поводу было выражено словами Дмитрия Ивановича Менделеева. “Если бы хотя десятая доля того, что потеряли при Цусиме, была затрачена на достижение полюса, эскадра наша, вероятно, прошла бы во Владивосток, минуя и Немецкое (Северное) море, и Цусиму”. В связи с рядом других подобных высказываний в Морском ведомстве был разработан обширный проект исследования Северного морского пути. На берегах и островах Северного Ледовитого океана предполагалось построить шестнадцать гидрометеорологических станций и, кроме того, провести в течение трех лет исследование Северного морского пути тремя отрядами, из двух судов каждый. Однако эта обширная программа в дальнейшем была сильно урезана и для исследования Северного морского пути посланы были только два судна - ледокольные пароходы “Таймыр” и “Вайгач”. Суда были построены на Невском судостроительном заводе специально для экспедиции. Водоизмещение их было 1 200 т, машины- 1 200 сил; при экономическом ходе (8 узлов) они по чистой воде могли пройти, не пополняя запасов топлива, около 12 000 миль. Обводы корпуса были ледокольными - при сжатии льдов суда выжимало кверху. Суда были приспособлены к зимовке в арктических условиях. Для связи друг с другом и с берегом они имели радиостанции с радиусом действия до 150 миль. Сначала предполагалось начать обследование Северного морского пути с запада, но потом было решено прежде всего изучить морской путь от Берингова пролива к устьям Колымы и Лены, чтобы наладить снабжение этих районов морским путем и одновременно прекратить хищническую меновую торговлю иностранцев с населением Чукотки и Северовосточной Сибири. Поэтому базой экспедиции был избран Владивосток, куда пароходы пришли обычным южным путем - через тропики. Начальником экспедиции был назначен полковник корпуса флотских штурманов Иван Семенович Сергеев, имевший большой опыт в гидрографических работах. 17 августа 1910 г. пароходы вышли из Владивостока, зашли на пути в Петропавловск-Камчатский и затем в бухту Провидения, где пополнили запасы с парохода, специально посланного сюда для этой цели. За мысом Дежнева суда повернули на запад и уже в 30 милях от Берингова пролива встретили тяжелые льды. Начались снегопады, мешавшие описи. 21 сентября легли на обратный курс и 20 октября вернулись во Владивосток. Результаты работы экспедиции были крайне незначительны, вернее их не было. 22 июля 1911 г. суда снова вышли в море и опять, как и год назад, в бухте Провидения пополнили запасы угля. 13 августа прошли Берингов пролив и направились вдоль чукотского побережья на северо-запад. От мыса Шелагского “Вайгач” выполнил небольшой океанологический разрез на север. Это была первая работа такого рода в восточном секторе Арктики. 21 августа оба судна сели на неизвестную до того песчаную отмель, но благополучно с нее сошли. 23 августа суда подошли к мысу Медвежьему (у устья Колымы) - конечному пункту работ, намеченных на 1911 год. На обратном пути около мыса Биллингса суда разделились. “Таймыр” продолжал опись Чукотского берега до мыса Дежнева, а “Вайгач” направился к острову Врангеля. На пути “Вайгач” прошел сквозь сравнительно слабые льды и высадил на остров небольшую партию, поднявшую русский флаг и установившую навигационные знаки. Далее, производя опись с моря, “Вайгач” прошел на север вдоль западного побережья острова Врангеля, обогнул его с севера и, пройдя между островами Врангеля и Геральд, направился к Колючинской губе. Так, остров Врангеля впервые был обойден с севера. В дальнейшем “Вайгач” прошел, производя океанологические работы, от Колючинской губы к мысу Хоп на американском материке. Отсюда он направился к мысу принца Уэльского и, наконец, к мысу Дежнева, которого достиг 8 сентября. Здесь в это время уже находился “Таймыр”. Во Владивосток суда вернулись 15 сентября 1911 года. В 1912 г. суда оставили Владивосток 31 мая. Основной их задачей являлось продолжение описи северных берегов Сибири до Лены. Ввиду раннего для плавания в Северном Ледовитом океане времени “Таймыр” занялся сначала описью некоторых участков побережья Камчатки, а “Вайгач” с той же целью был послан к Командорским островам. Острова Крестовский и Четырехстолбовой, названный так Ф. П. Врангелем, уже имели названия. Остальные четыре - Андреева, Пушкарева, Леонтьева и Лысова-были названы в честь первых их исследователей XVIII века. Морскую опись берега между Колымой и Индигиркой произвести не удалось из-за мелководья. В дальнейшем суда описали острова Большой и Малый Ляховские, Васильевский, Семеновский, Столбовой, Котельный и побережье материка. “Вайгач” пришел в бухту Тикси 11 августа, а “Таймыр” 13 августа. Бухта Тикси в то время была совершенно пустынна - у берега на мели лежало судно экспедиции Толля “Заря”. План 1912 г. экспедиция выполнила. Однако состояние льдов казалось благоприятным, поэтому решили продолжить описные работы на запад. 15 августа суда покинули бухту Тикси и направились к полуострову Таймыр. На следующий день у 75° с. ш. встретили тяжелые льды и 23 августа решили идти во Владивосток. В тумане суда разошлись почти на 100 миль. Сначала ледовая обстановка у “Вайгача”, находившегося севернее, казалась более благоприятной (крайняя северная точка “Вайгача” 76°09' с. ш.), но потом резко ухудшилась. Корабли встретились на 75°05' с. ш. У устья Лены льдов не было. Корабли обогнули с севера Медвежьи острова, 10 сентября прошли Берингов пролив и 10 октября вернулись во Владивосток. 26 июня 1913 г. суда отправились в новое плавание и 7 июля стали на якорь в бухте Провидения. Отсюда “Таймыр” отвез тяжело заболевшего начальника экспедиции И. С. Сергеева в устье Анадыря, откуда Сергеев на пароходе был доставлен во Владивосток. Новый начальник экспедиции, старший лейтенант Борис Андреевич Вилькицкий приказал “Вайгачу” описать южный берег острова Врангеля, а затем пройти к Медвежьим островам, к которым должен был подойти и “Таймыр”, шедший с промером вдоль побережья Чукотки и заходивший по пути в Чаунскую губу. Однако “Вайгач” из-за тяжелых льдов не смог подойти к острову Врангеля, и корабли встретились у острова Крестовского 3 августа. От острова Крестовского “Вайгач” направился для описи в устье Яны, а оттуда в бухту Нордвик и к острову Преображения. “Таймыр” тем временем намеревался обогнуть с севера Новосибирские острова. На пути он попал на мелководье, с которого едва выбрался. 7 августа был открыт небольшой островок, названный по имени отца начальника экспедиции, известного гидрографа Андрея Ипполитовича Вилькицкого. В дальнейшем “Таймыр” обогнул с севера Новосибирские острова, надеясь увидеть “Землю Санникова”, и 10 августа подошел к острову Преображения, у которого уже находился “Вайгач”. На острове Преображения экспедиция нашла большой чугунный четырехконечный крест без всяких надписей и изображений. Возможно, что этот крест надо поставить в связь с находкой в 1940 году гидрографическим судном “Норд” на северном острове Фаддея и в заливе Симса остатков древней (около 1618 г.) русской экспедиции. “Вайгач”, отойдя от острова Преображения, начал опись глубоко вдающейся в берег бухты Марии Прончищевой, названной так в честь участницы Великой Северной экспедиции. В этой бухте он сел на мель. Пришлось вызывать на помощь “Таймыр”. Описные работы восточного берега полуострова Таймыр давались с трудом. 19 августа увидели мыс Челюскина, но подойти к нему мешали льды. 20 августа сначала “Таймыр”, а потом и “Вайгач” подошли к неизвестному острову, названному Малым Таймыром. Продолжая плавание на север, суда увидели много айсбергов, о происхождении которых делались разного рода догадки. 21 августа заметили гористую неведомую землю. Для описи ее южного берега отправился “Вайгач”, для описи восточного берега - “Таймыр”. Однако пробиться далеко на запад “Вайгачу” помешали льды. 22 августа на вновь открытую землю, называемую сейчас Северной Землей, была произведена высадка и в торжественной обстановке был поднят русский государственный флаг. 23 августа, поднявшись вдоль восточных берегов Северной Земли, приблизительно до 81°07' с. ш., суда повернули назад к острову Малый Таймыр, между которым и Северной Землей был усмотрен небольшой остров, названный по имени врача экспедиции Леонида Михайловича Старокадомского, первым заметившего этот остров. Затем корабли снова подошли к невзломанному припаю у мыса Челюскина. Пешая партия, посланная по льду на мыс, поставила на нем деревянный знак и убедилась, что весь пролив, называемый в честь начальника экспедиции проливом Вилькицкого, покрыт непроходимыми льдами. 31 августа суда взяли курс на восток, в поисках легендарной “Земли Санникова” еще раз (только севернее) пересекли район к северу от Новосибирских островов и 5 сентября подошли к острову Беннета. С этого острова были взяты остатки коллекций, оставленных в 1902 г. геологом Толлем. После описи острова Беннета суда 9 сентября пошли еще дальше на восток, описали по пути к Берингову проливу Колючинскую губу, 22 сентября обогнули мыс Дежнева и 12 ноября вернулись во Владивосток. Итак, во время этого плавания, 21 августа 1913 г., русские военные моряки сделали крупнейшее географическое открытие первой половины текущего столетия - они открыли Северную Землю, оказавшуюся, как выяснилось впоследствии, громадным архипелагом. Уже говорилось, что Земля Франца-Иосифа была предвидена П. А. Кропоткиным. Но вот что отметил Кропоткин уже после открытия Земли Франца-Иосифа. “Земля, которую мы провидели сквозь полярную мглу, была открыта Пайером и Вайпрехтом, а архипелаг, который должен находиться на северо-востоке от Новой Земли (я в этом убежден еще больше, чем тогда), так еще не найден”. Открытие Северной Земли подтвердило и это замечательное предвидение Кропоткина. Справедливо поэтому, что некоторые ученые называют всю дугу полярных островов, тянущуюся от Шпицбергена до мыса Челюскина (острова Белый и Виктория, Земля Франца-Иосифа, острова Ушакова и Визе, Северная Земля), “Барьером Кропоткина”. Эти земли, действительно, преграждают доступ тяжелым арктическим льдам в Баренцево и Карское моря. Здесь следует еще раз напомнить о том, что Северную Землю предвидел еще раньше Ломоносов. Он даже подсчитал возможное расстояние ее от северной оконечности Новой Земли. 1914-й год стал годом новых открытий. Ледокольные пароходы снова вышли в море с целью пройти весь Северный морской путь с востока на запад. На этот раз в экспедиции было большое новшество: на борт “Таймыра” был погружен гидросамолет. На этот самолет участники экспедиции возлагали большие надежды, как на могучее средство производить в затруднительных случаях ледовую, разведку. Однако техника самолетостроения была в то время еще низка и при первом же испытании в бухте Провидения гидросамолет вышел из строя. 21 июля “Вайгач” вышел в море для описи Чукотского берега, а “Таймыр” отправился в порт Ном (Аляска) для переговоров о помощи команде американского судна “Карлук”, перебравшейся на остров Врангеля после того, как “Карлук” 29 декабря 1913г. вблизи этого острова был раздавлен льдами. Попытки “Вайгача” и присоединившегося к нему “Таймыра” пробиться сквозь льды к острову Врангеля не увенчались успехом. Суда повернули в Колючинскую губу, куда и прибыли 6 августа. Пополнив запасы угля и пресной воды с подошедшего парохода “Тобол”, суда 8 августа снова вышли к острову Врангеля, пробиться к нему опять не смогли и повернули на запад для выполнения своей основной задачи. 14 августа, недалеко от открытого в 1913 г. острова Вилькицкого, был открыт еще один остров, названный впоследствии в честь участника экспедиции лейтенанта Алексея Николаевича Жохова. Затем пароходы в поисках “Земли Санникова” еще раз обогнули с севера Новосибирские острова. Для лучшего осмотра этого района они шли на значительном расстоянии один от другого. 3 сентября ледокольные пароходы встретились у мыса Челюскина и произвели опись южного берега Северной Земли. Осмотреть западные берега этого архипелага из-за непроходимых льдов не удалось. Попутно была произведена опись юго-западного берега острова Малый Таймыр и определены координаты островов Малый Таймыр и Старокадомского. 5 сентября суда были зажаты льдами по западную сторону мыса Челюскина в расстоянии 16 миль одно от другого и стали на зимовку. Зимовка была тяжелой. На “Таймыре” было 50 человек, на “Вайгаче”- 48. По свидетельству доктора Старокадомского, пища была однообразной и довольно скудной. В результате появилась, хотя и в слабой степени, цынга. К тому же запасы угля подходили к концу. К счастью, еще в начале сентября удалось связаться по радио с судном “Эклипс”, посланным на поиски пропавших без вести экспедиций Седова, Брусилова и Русанова и зимовавшим у мыса Вильда - в 275 км от “Таймыра”. Через “Эклипс” радиосвязь была установлена и с Главным гидрографическим управлением Морского ведомства. Гидрографическое управление для уменьшения продовольственного кризиса приказало отправить часть команды экспедиции к зимовке “Эклипса”, откуда известный участник экспедиции Толля, Никифор Алексеевич Бегичев, на приведенных им оленьих упряжках, доставил тридцать девять участников экспедиции в село Гольчиху на Енисее. Позднее за этими людьми зашел “Вайгач” и доставил их на остров Диксон. 26 июля льды в районе зимовки ледокольных пароходов ослабли и дали возможность возобновить плавание. 17 августа суда подошли к острову Диксон, а 3 сентября 1915 г., не встретив на пути льдов, пришли в Архангельск. Так, во время этих плаваний впервые было совершено сквозное плавание по Северному морскому пути с востока на запад. Были описаны большие участки морского побережья и многих островов и открыты и положены на карту острова, до того неизвестные. В 1913 г. было совершено крупнейшее географическое открытие XX в. - открытие Северной Земли, коренным образом изменившее наше представление о режиме моря к северу от мыса Челюскина. Попутно во время этих плаваний было выполнено множество измерений морских глубин и собраны богатейшие материалы по ледовому, гидрометеорологическому и биологическому режиму морей по трассе Северного морского пути. Отправка для исследования Арктики одновременно двух судов вполне себя оправдала. Корабли неоднократно выручали один другого. Это было первое плавание судов ледокольного типа в восточной Арктике. Суда были снабжены радиотелеграфом. Правда, радиус действия судовых радиостанций был незначителен - всего около 150 миль, но все же суда имели непрерывную связь между собой, а в конце зимовки установили радиосвязь и с материком. Это было первое применение радио в Арктике. Наконец, плавания “Таймыра” и “Вайгача” принесли и непосредственную практическую пользу. С 1911 г. начались так называемые колымские рейсы. Пароходы стали ежегодно привозить из Владивостока на Колыму разные грузы для начавших развиваться наших северо-восточных окраин и вывозить оттуда местные товары (меха и т. д.) Одновременно плавания “Таймыра” и “Вайгача” доказали, что надежное освоение Северного морского пути требует более мощной организации и большего использования самой современной техники.
Увидеть землю Санникова и умереть … Имя русского полярного исследователя и геолога Эдуарда Васильевича Толля можно найти на географической карте. Фритьоф Нансен назвал в честь путешественника залив на северо-западном берегу полуострова Таймыр. Там же существует река Толлиевая. Имя исследователя носят так же северный мыс на острове Столбовом, пролив на острове Котельном, центральный ледяной купол острова Беннетта. Он прожил всего 44 года, но как сколько ярких и эпохальных открытий он совершил! Родился в 1858 году. Окончил один из старейших российских университетов - Юрьевский (Тартуский). Первое путешествие совершил в научной экспедиции по Средиземному морю. В 1885-1886 он был помощником А.А. Бунге в академической экспедиции, для "исследования прибрежья Ледовитого моря в Восточной Сибири, преимущественно от Лены по Яне, Индигирке, Алазее и Колыме и пр., в особенности больших островов, получивших название Новой Сибири. Летом 1886 Эдуард Толль в течение полутора месяцев объехал на нартах по берегу остров Котельный и при совершенно ясной погоде 13 августа 1886 года видел вместе со своим спутником на севере "контуры четырёх гор, которые на востоке соединялись с низменной землёй". Он решил, что перед ним легендарная Земля Санникова. Отныне она - цель его жизни. Мало кто знает, как возникло понятие «Земля Санникова». А между тем впервые землю, о которой потом написали занимательный роман и сняли отличный фильм, увидел в самом начале XIX века с северного берега острова Котельный якутский промышленник Яков Санников. И сам того не ведая, “учинил вокруг маленькой земли большую неразгаданность”. Усмотрел эту землю и Матвей Матвеевич Геденштром, посланный в 1809-1810 годах для составления карты Новосибирских островов. А якутский промышленник Яков Санников оказался зорче всех. Это вполне реальная личность, по отзыву современников, удивительно смелый и любознательный человек. Он был охотником и сборщиком мамонтовой кости на Новосибирских островах. Открыл четыре острова: Столбовой, Фадцеевский, Новая Сибирь и Земля Бунге. А однажды с северной оконечности острова Котельный он ясно увидел в северо-западном направлении неведомую землю - до нее было верст 70. Позже он видел еще две земли. Вторую - в северном, а третью - в северно-восточном направлении. Так в ученом мире появилась притягательная версия о ждущих своего открытия Землях Савинкова. "Для полярных экспедиций, сопряженных с поездками по неровным и ненадежным морским льдам, – заявил он, – требуется от путешественника не одна только научная подготовка, но и готовность переносить всякие невзгоды и лишения, даже подвергаться многочисленным опасностям для жизни. Ныне Академия может считать себя счастливой, что, наконец, выискались лица, вполне соответствующие этим условиям и готовые в преданности своей интересам науки на всякие лишения и трудности полярного путешествия". Господин Веселовский говорил о руководителе новой арктической экспедиции, выпускнике Тартуского университета Александре Александровиче Бунге и молодом ученом того же университета бароне Эдуарде Васильевиче Толле. И в 1885 году к загадочным землям уходит их экспедиция. Так состоялось первое знакомство Толля с Арктикой. А на следующий год – свидание с Землей Санникова. Академик наук оценила первую полярную экспедицию Толля, как "истинный географический подвиг". Через семь лет – в 1893 году - состоялась вторая экспедиция Эдуарда Толя. На этот раз он был её руководителем. Основной целью были раскопки останков мамонта, обнаруженного на побережье Восточно-Сибирского моря. Сам же исследователь считал, что экспедиция могла принести более разнообразные и важные результаты и добился более широких полномочий. Эдуард Васильевич посетил остров Котельный и опять видел Землю Санникова. Вернувшись на материк, полярник проехал на оленях через хребет Хараулах на Лену и исследовал её дельту. Перевалив кряж Чекановского, они прошли на запад берегом от Оленёка к Анабару, причём, проследили и нанесли на карту невысокий (до 315 метров) кряж Прончищева (длина 180 километров), поднимающийся над Северосибирской низменностью. Они выполнили также первую съёмку нижнего Анабара (более 400 км) и уточнили положение Анабарской губы. Русское географическое общество высоко оценило результаты путешествия Эдуарда Толля, наградив его большой серебряной медалью им. Н.М. Пржевальского. Академия наук приняла решение о выплате ему денежной премии. Имя исследователя стало известным; он участвовал в работе Международного геологического конгресса в Цюрихе, приветствовал от имени Общества мореплавателя Фритьофа Нансена. В Норвегии барон изучал ледники покровного типа, характерные для Скандинавии и мечтал об экспедиции к Земле Санникова. Он был уверен, что Земля Санникова действительно существует. Это косвенно подтверждалось исследованиями американского капитана Де-Лонга и норвежца Нансена. "Мой проводник эвен Джергели, – писал Эдуард Васильевич в одной из своих статей, – семь раз летовавший на островах (Новосибирских) и видевший несколько лет подряд эту загадочную землю, на вопрос мой: "Хочешь ли ты достигнуть этой дальней цели?" – дал мне следующий ответ: "Раз наступить ногой и умереть!" На собраниях Академии наук и Географического общества, во время поездок в Германию и в Норвегию, во всех своих выступлениях Толль страстно говорит о необходимости исследования Земли Санникова. Причем, обосновывал это очень логично: "Неужели мы отдадим последнее поле действия для открытия нашего Севера опять другим народам? Ведь одна из виденных Санниковым земель уже открыта американцами, именно Де-Лонгом. Мы, русские, пользуясь опытом наших предков, уже по географическому положению лучше всех других наций в состоянии организовать экспедиции для открытия архипелага, лежащего на севере от наших Ново-Сибирских островов, и исполнить их так, чтобы результаты были и счастливы и плодотворны!" Похоже, что для себя он уже все решил: детально проработанный Эдуардом Толлем план новой экспедиции был готов. Его поддержали полярные авторитеты: Фритьоф Нансен, Нильс Адольф Эрик Норденшельд, адмирал С.О.Макаров; академики: Ф.Б.Шмидт, Ф.Н.Чернышев, А.П.Карпинский. Правительство согласилось и выделило 60 тысяч рублей на организацию Русской Полярной экспедиции. Она стартовала 21 июня 1900 года: из Кронштадтского порта вышла шхуна "Заря". "От всего сердца желаю Вам всего доброго и прекрасного в Вашем долгом и важном путешествии, – писал в эти дни Фритьоф Нансен, с которым Э.В.Толля связывала многолетняя дружба. – …Мне нет надобности говорить Вам, что, за исключением Вашей превосходной жены и Вашей семьи, мало кто будет с таким интересом следить за Вами, как я, преданный Вам друг – Фритьоф Нансен… На прощание мы скажем, как эскимосы на восточном берегу Гренландии: "Чтобы Вам всегда плыть по свободной от льда воде!" Но напутствие оказалось пустыми словами и несбывшимися надеждами. "Заря" зазимовала у западного побережья Таймыра и лишь осенью следующего года оказалась в районе Новосибирских островов – там, где следовало искать вожделенную Землю Санникова. 10 сентября при драгировании было установлено, что морской грунт – песок. Путешественники увидели в этом повод для оптимизма. "Малые глубины, – пишет Толль, – говорят о близости земли, но до настоящего времени ее не видно". Капитан "Зари" Федор Андреевич Матисен в тот же день в вахтенном журнале пишет: "Во время сильного ветра горизонт был довольно ясен, но никаких признаков земли не было замечено". «Заря» подошла к острову Беннетта. Величественный, скалистый мыс Эммы открылся внезапно. "И берег так близко, – пишет Толль, – будто можно рукой достать… Теперь совершенно ясно, что можно было десять раз пройти мимо Земли Санникова, не заметив ее". Мыс Эммы точно заворожил Толля. У начальника экспедиции появляется новый план: зазимовать у острова Беннетта, а весной по льду сделать бросок к Земле Санникова. Но яхте не удается пробиться к острову. "Цель была так близка, и снова ускользнула", – разочарованно пишет Толль. "Заря", послушная воле Эдуарда Васильевича, снова направляется к Земле Санникова. И вновь: "Земли нигде не видно… Мысли о будущем гнетут меня!.. Надежды исполняются только в скромных размерах". 16 сентября 1901 года «Заря» встала на вторую зимовку. На судне таяли запасы угля, и было понятно, что на следующий год вновь искать Землю Санникова невозможно. Но Толль был будто одержим: он не хотел расстаться с мечтой и смириться с поражением. С тремя спутниками на собачьих упряжках, с легкими байдарками он решает идти по дрейфующим льдам к острову Беннетта. "Оттуда мы не сможем достигнуть Земли Санникова, но, возможно, нам удастся увидеть ее с вершины острова, – записывает ученый. – Дорога к дому лежит только через остров Беннетта!" 1902-й год барон встречает в гнетущем настроении. Записи в его дневнике, относящиеся к этому времени, звучат трагически: "Я получил 17 писем из дому. Всю ночь и весь следующий день я читал их… Милые, дорогие письма, как посланное небом благословление перед отъездом на север! В письмах опять много выражений уверенности в моих силах и в успехе дела, но напрасно все так думают – у меня нет больше сил! Остается только надеяться, что общее доверие и любовь должны подкрепить меня и влить новую энергию… Что совершается в моем сердце, когда думаю о своих любимых, этого я не в силах передать на бумаге. Не в моей власти облечь в слова свою тоску по родине. Как туго натянутые струны напряжены мои нервы перед этим прыжком через полыньи и горы, через торосы и моря для того, чтобы через шесть месяцев вернуться обратно на родину!" В начале июня 1902 года маленький отряд выступил в дорогу. Их было четверо: Эдуард Васильевич Толль, астроном и магнитолог Фридрих Георгиевич Зееберг, промышленники-каюры Николай Дьяконов и Василий Горохов. Они вышли на нартах с собачьими упряжками, тащившими две байдары, к м.Высокому Новой Сибири. Оттуда сначала на льдине, дрейфующей в северном направлении, а затем на байдарах они перешли к острову Беннета для его исследования. Эдуард Васильевич дал капитану следующую инструкцию: "...Если летом нынешнего года лёд около Новосибирских островов и между ними и островом Беннета совсем не исчезнет и не даёт, таким образом, плавать "Заре", то предлагаю Вам оставить судно в этой гавани и вернуться со всем экипажем судна зимним путём на материк, следуя известному маршруту с острова Котельного на Ляховские острова. В таком случае Вы возьмете с собой только все документы экспедиции и важнейшие инструменты, оставив здесь остальной инвентарь судна и все коллекции. В этом же случае я постараюсь вернуться до наступления морозов к Новосибирским островам, а затем зимним путём на материк. Во всяком случае твёрдо верю в счастливое и благополучное окончание экспедиции...". Летом, освободившись из ледового плена, "Заря" должна была подойти к острову Беннетта и снять людей. Но судну не удалось приблизиться к острову. 4 сентября на "Заре" осталось всего 9 тонн угля – на два дня хода. Пытаясь пробраться к острову Беннетта, капитан нарушил инструкцию Толля, которая предписывала уводить корабль в устье Лены после того, как на нем останется 15 тонн угля. Положение яхты стало критическим, и капитан повернул на юг. «Заря» пришла в безлюдную тогда бухту Тикси, к юго-востоку от дельты Лены. Через несколько дней к острову подошёл пароход "Лена", на который был перегружен научный материал, собранный за два года экспедицией. Боцман Бегичев и несколько спасателей на вельботе с яхты "Заря" вышли в открытое море и взяли курс на мыс Эмма острова Беннета. Как считали в ту пору, Толль и его спутники вынуждены были зазимовать именно здесь и спасти их не так уж и трудно. Барон должен был оставить сведения об экспедиции на мысе Эмма. Не дойдя до мыса, члены спасательной экспедиции нашли две стоянки его группы. А на самом мысе сразу же были найдены документы: в груде камней, сложенной рукой человека, лежала бутылка с тремя записками. "21 июля благополучно доплыли на байдарах. Отправимся сегодня по восточному берегу к северу. Одна партия из нас постарается к 7 августа быть на этом месте. 25 июля 1902 г., остров Беннета, мыс Эмма. Толль". Вторая записка была озаглавлена "Для ищущих нас" и содержала подробный план острова Беннета. Наконец, третья записка, подписанная Зеебергом, содержала такой текст: "Нам оказалось более удобным выстроить дом на месте, указанном на этом листке. Там находятся документы. 23 октября 1902 года". Весной следующего года поисковая экспедиция нашла покинутое зимовье Толля. Спасатели нашли на берегу два песцовых капкана и четыре ящика, в которых лежали собранные Толлем геологические коллекции. Неподалеку находился небольшой домик. Там был найден ящик, в котором лежал краткий отчёт Эдуарда Васильевича, адресованный на имя президента Российской Академии наук. Из этого документа следовало: барон не утратил веры в существование Земли Санникова, однако так и не сумел из-за туманов разглядеть её с острова Беннета. Когда уже кончались запасы продовольствия, он вместе со спутниками приняли решение пробиваться на юг. В ноябре 1902 года они начали обратный переход по молодому льду к Новой Сибири и пропали без вести. Путь четырем героям преградила большая полынья, которую летом они преодолели на лодках. Можно представить себе ад, в который вступили люди: месиво из снега, льда и воды, по которому нельзя идти пешком и нельзя плыть на лодке, жестокие пурги и двигающиеся горы торосов, ужасные сорокоградусные морозы, густые испарения от воды и темнота полярной ночи. Только чудо могло спасти их. Что произошло с путешественниками, не знает никто. В найденном спасательной экспедицией отчете Толля, адресованном Президенту Академии наук в Санкт-Петербурге, была карта острова, описание ледников, геологического строения, животного мира. Упоминалась и Земля Санникова: "Пролетными птицами явились: орел, летевший с S на N, сокол – с N на S и гуси, пролетевшие стаей с N на S. Вследствие туманов, земли, откуда прилетели эти птицы, так же не было видно, как и во время прошлой навигации Земли Санникова". И, наконец, заключительные мужественные строки: "Отправимся сегодня на юг. Провизии имеем на 14-20 дней. Все здоровы. Губа Павла Кеппена о-ва Беннетта. 26.Х / 8.ХI.1902 г. Э.Толль". Александру Васильевичу было всего 44 года… 22 ноября 1904 года на заседании Комиссии Российской Академии наук собравшиеся пришли к выводу, что "всех членов партии нужно считать погибшими". Однако Академия наук разослала в северные районы России специальное объявление: "Ввиду безуспешности подать помощь начальнику Русской Полярной экспедиции Э.В.Толлю и его спутникам: астроному Ф.Г.Зеебергу и якутам Василию Горохову, по прозвищу Чичаг, и Николаю Дьяконову, по прозвищу Омук, ушедшим с острова Беннетта… 8 ноября 1902 года по направлению к югу, но отнесенных, по-видимому, льдами, за отыскание всей партии или части ее назначается премия в размере 5000 рублей, а за первое указание несомненных следов ее – премия в размере 2500 рублей". Объявленные премии не были получены… А что же Земля Санникова? Где же она? Ученые высказывают три версии. Возможно, Санников и другие исследователи видели миражи. Возможно, это были огромные айсберги. Полярные летчики фиксировали плавучие громады размером 50 на 50 км. Эти ледяные острова откалываются от канадских ледников, дрейфуют, иногда по нескольку лет сидят неподвижно на мели, а потом опять пускаются в путь, приводя в изумление картографов. В 1973 году на Таймырском полуострове работали три отряда полярной научно-спортивной экспедиции "Комсомольской правды". Один из отрядов, которым руководил Юрий Ильич Хмелевский, вел целенаправленный поиск депо Толля. "…Здесь я велел зарыть ящик с 48 банками консервированных щей, запаянный жестяной ящик с 6 кг сухарей, запаянный жестяной ящик с 6 кг овсянки, запаянный ящик, содержащий около 1,6 кг сахару, 4 кг шоколада, 7 плиток и 1 кирпичник чаю. Яма была… обозначена деревянным крестом". Это - слова Эдуард Васильевич Толля от 9 сентября 1900 года. Для зимних санных партий Толль заложил ряд продуктовых складов. Одним, "обозначенным деревянным крестом" – не воспользовался. Продукты по описанию Толля были заложены на глубину почти полтора метра. Эдуард Васильевич поставил интереснейший опыт, результаты которого современные ученые оценили высоко. Склад продуктов был найден. Крест был повален. И это объяснило, почему предыдущим экспедициям, которые искали клад Толля по весне, когда земля укутана снегом, не удавалось найти этого мощного бревна с обломившейся перекладиной. На столбе с трудом читалась надпись надпись: "Заря 1900". В Москву члены экспедиции привезли кубический жестяной ящик, поднятый из вечной мерзлоты, в котором оказалось 6 кг геркулеса. Желтые, яркие, красивейшие банки. На них интересные этикетки: "Пищевые консервы для войск. Щи с мясом и кашею. Порция на обед. Вес 1 фунт 70 золотников. Разбавляется водой количеством 2/3 той жестянки, в которой находится консерв, нагревается до кипения и кипятится не более 10 минут. Фабрика пищевых консервов Ф.Азибер в С.Петербурге. Фабрика основана в 1862 году. Металл изделия А.Жако и К° Москва". Эти 48 банок мясных консервов – главный толлевский подарок потомкам. В них, как потом шутил тогдашний директор ВНИИКОПа А.Ф.Наместников, вся русская пища сразу: и щи, и мясо, и каша. Четырнадцать баночек остались на хранение в мерзлоте, а 34 "сестренки" попали в термоизоляционный контейнер и поехали в Москву. Проведенные исследования показали, что, несмотря на "возраст" в 73 года, крупа отлично сохранилась. К находке на Таймыре проявили большой интерес пищевики и специалисты по длительному хранению продуктов. К толлевскому провианту экспедиция «КП» добавила и свой. На дно сперва установили ящик и флягу с почти идентичным содержанием, на которых написано: "ВНИИКОП 1974-1980". Потом рядом поставили еще два таких же набора, маркированных 2000 и 2050 годами. Каждый из наборов включает 23 вида продуктов, которые производились предприятиями пищевой промышленности СССР. Концентраты первых и вторых блюд, сухари, галеты, крупы, не требующие варки, консервы различных видов в жестяных банках и алюминиевых тубах, шоколад, сахар, кофе, чай, соль, овсяная крупа "геркулес"… Еще на одном ящике надпись: "ИМБП. 1974-1980" (Институт медико-биологических проблем Минздрава СССР). И вот особая ценность – тара с консервами Русской Полярной экспедиции. У толлевских баночек будущее такое: три поступят к исследователям в 1980 году, три – в 2000-м и три – в 2050 году, для оставшихся срок выемки не указывается. На "бессрочное" хранение оставлены и две фляги с современными продуктами. Потомки распорядятся ими по своему усмотрению. Последним в яму опустили ящик с надписью: "Полярная экспедиция "Комсомольской правды". В нем оставлены продукты, которые входили в наши походные рационы, и памятная записка, рассказывающая о работе экспедиции на Севере и о находке склада Э.В. Толля. В новом депо установлены максимальные и минимальные термометры. По примеру Э.В.Толля тару с продуктами прикрыли плиточными камнями толщиной 2-5 сантиметров. В 1974 году была организована научно-исследовательская экспедиция Минпищепрома СССР и "Комсомольской правды". Частично продукты, изготовленные в 1900 году, были вывезены, а частично оставлены для дальнейшего хранения до 1980, 2000, 2050 годов. Продолжая "эксперимент", невольно начатый Толлем, часть склада была оставлена на бессрочное хранение. Вместе с "историческими находками" на глубину 1,5 метра были заложены образцы продуктов, изготовленных в 1974 г. Не так давно Александр Андреевич Григорьев, руководитель Федерального агентства по госрезервам, поделился планами. Оказалось, что Агентство обратилось к идее практического использования холодильника под названием "вечная мерзлота". В некоторых странах люди очень активно сотрудничают с солнцем – огромные площади покрывают солнечные батареи, в некоторых – всесторонне применяют в хозяйстве силу ветра или силу приливов. Почему бы нам в России не поставить на службу природный дар – вечную мерзлоту?! Сегодня очевидно и другое. Вклад барона Эдуарда Толя в науку велик. Он лично выполнил большой объем картографических работ. Первый дал геологическое описание Новосибирских островов и выдвинул стройную теорию геологической истории архипелага. Он доказывал, что уровень океана был в прошлом на 100 метров ниже нынешнего, сегодняшнее дно морей было сушей, границы леса в Сибири проходили намного севернее. Изменение климата, наступление моря привели к вымиранию мамонтов и других видов животных и растений. Он научно предсказал существование земли, которая была открыта через 13 лет и названа Северной Землей. Всего 50 километров отделяли его тогда от крупного открытия, но он спешил к Земле Санникова! Его коллекции останков ископаемых животных насчитывают более 2500 образцов. Остров имени адмирала Александр Колчак – фигура неоднозначная и сегодня популярная, благодаря фильму «Адмирал». Но если его воинские достижения достаточно известны, то о том, что один из островов в Таймырском заливе окрестили в честь Колчака, широкому кругу неизвестно. . Между тем барон Эдуард Васильевич Толль посчитал вклад в изучение неизведанных земель гидрографа, лейтенанта А.В.Колчак, его коллеги-первопроходца значимым и ценнейшим. А посему достойным увековечивания на географической карте. Александр Васильевич Колчак родился 4 ноября 1874 года, близ Санкт-Петербурга, в семье дворянина — офицера морской артиллерии. Род Колчаков был довольно обширным, относился к служилому дворянству Российской империи По семейным преданиям, Колчаки получили русское дворянство и герб одновременно с русским подданством в начале царствования императрицы Елизаветы Петровны, около 1745 г. Братья отца также были морскими артиллеристами: Петр – капитаном 1-го ранга, Александр - генерал-майором. В выборе будущей морской профессии юному Александру сказалась семейная традиция – военная служба с «морским уклоном». Мать Александра - Ольга Ильинична, урожденная Посохова, - дворянка из Херсонской губернии, семья которой переехала на постоянное жительство в Одессу. Ближайший родственник Александра Колчака по матери - Сергей Андреевич Посохов был контр-адмиралом, последний одесский городской голова, расстрелянный советскими органами в 1920 году. Брат Посохова Андрей - пехотным генерал-майором. Так что окружавшая Александра Колчака среда была исключительно военной. И в выборе будущей профессии сказалась семейная традиция. Александр Колчак начал свое школьное образование в 6-й Петербургской классической гимназии, где пробыл до 3-го класса, а с 1888 г. обучался в Морском кадетском корпусе. Закончил учебу он вторым, хотя мог быть и первым из выпускников. Колчак отказался от первенства в пользу своего конкурента-товарища (Д. Филиппова), которого счел способнее себя, и комиссия вынуждена была посчитаться с его мнением. После окончания Морского кадетского корпуса способный, даже талантливый юноша Александр Колчак, тщательно изучавший науки и военно-морское дело, как лучший учащийся, приказом по флоту 15 сентября 1894 года был произведен в первый морской офицерский чин – мичман. Ему тогда было девятнадцать лет! За отличные успехи ему присуждена премия адмирала П.И.Рикорда с вручением 300 рублей. Соученик по корпусу, первый его биограф, контр-адмирал Михаил Иванович Смирнов, вспоминал о том времени: «Колчак... серьезностью мыслей и поступков внушал нам, мальчикам, глубокое к себе уважение. Мы чувствовали в нем моральную силу, которой невозможно не повиноваться, чувствовали, что это тот человек, за которым надо беспрекословно следовать. Ни один офицер-воспитатель, ни один преподаватель корпуса не внушал нам такого чувства превосходства, как гардемарин Колчак. В нем был виден будущий Вождь». Другой соученик, Д.В.Никитин, спустя годы вспоминал, что Колчак «был как бы постоянной справочной книгой для его менее преуспевающих товарищей». Во время плаваний на крейсерах «Рюрик» и «Крейсер» Колчак выполнял не только строевые офицерские обязанности, океанографические и гидрологические работы, но и усиленно занимался самообразованием, пополнением специальных и общих знаний. Еще во время обучения в Морском корпусе, в нем зрело намерение участвовать в морских экспедициях, заниматься наукой океанографией. И в этом он уже тогда сделал первые серьезные шаги. В 1899 году он опубликовал статью «Наблюдения над поверхностными температурами и удельными весами морской воды, произведенные на крейсерах «Рюрик» и «Крейсер» с мая 1897 по март 1898 гг». Командир крейсера Г.Ф.Цывинский позднее, став адмиралом, писал о Колчаке: «Это был необычайно способный и талантливый офицер, обладал редкой памятью, владел прекрасно тремя европейскими языками, знал хорошо лоции всех морей, знал историю почти всех европейских флотов и морских сражений». Товарищи по плаванию отмечали, что он находил время на изучение древних индийской и китайской философий. А чтобы иметь возможность читать произведения китайских мыслителей в подлинниках, он изучал китайский язык. По прибытии в Кронштадт, Колчак сразу же отправился к вице-адмиралу Степану Осиповичу Макарову, готовившемуся к плаванию на ледоколе «Ермак» в Северный Ледовитый океан. Но по некоторым обстоятельствам адмирал не мог удовлетворить его просьбу, и «Ермак» ушел без него. Колчак горел желанием снарядить экспедицию для продолжения работ в Южном Ледовитом океане, начатых знаменитыми мореплавателями и исследователями адмиралами Ф.Ф.Беллинсгаузеном и М.П.Лазаревым. Однако, не исключено, что под влиянием Макарова внимание Колчака было переориентировано на Север. По окончании корпуса Колчак несколько месяцев пробыл в петроградском 7-м флотском экипаже, а весной 1895 г. получил назначение на только что спущенный на воду крейсер 1-го ранга «Рюрик» в качестве помощника вахтенного начальника. На этом крейсере он ушел в плавание на Дальний Восток. В конце 1896 г. был переведен на клипер «Крейсер» в качестве вахтенного начальника и на протяжении нескольких лет совершал плавания в водах Тихого океана. Затем в 1899 г. вернулся в Кронштадт. В декабре 1899 г. за проявленные большие способности он был произведен в лейтенанты. Из-за ухода на службу в Императорскую академию наук, о чем речь пойдет далее, Колчак пробудет в этом звании около восьми лет — до 1906 года. Колчак говорит о своих желаниях, в пору обучения: «Еще будучи в корпусе, и во время плавания на Восток, я интересовался океанографическими исследованиями в полярной области. Моим всегдашним желанием было снарядить экспедицию для продолжения работ в Южном Ледовитом океане, начатых нашими знаменитыми исследователями адмиралами Беллинсгаузеном и Лазаревым». Таким образом, позднее, видимо, под влиянием С. О. Макарова, внимание Колчака было переориентировано на Север, к рубежам Российской империи. Тогда, по возвращении с Дальнего Востока, в Петербурге Колчак узнает о готовящейся Академией наук под руководством барона Эдуарда Толля Русской полярной экспедиции. Предложить свои услуги Академии Колчак не решился. Однако судьба сама нашла его. Проплавав некоторое время во внутренних, российских водах на судне «Князь Пожарский», что было худшим вариантом деятельности для него, Колчак вскоре, в сентябре 1899 г., на эскадренном броненосце «Петропавловск» вновь отправился на Дальний Восток. В Средиземном море, во время стоянки корабля в греческом порту Пирей, Колчак совершенно неожиданно получил предложение из Академии, от барона Толля, принять участие в упомянутой экспедиции. Оказывается, работы А. В. Колчака обратили на себя внимание барона, нуждавшегося в трех морских офицерах. Оказал содействие и академик Ф. Б. Шмидт, к которому Колчак обращался ранее с просьбой выяснить, нельзя ли попасть в экспедицию. Поступившее предложение Колчак принял немедленно. Вопрос о временном переводе его с военной службы в распоряжение Академии наук был благополучно решен. Из Греции через Одессу он вернулся в Петербург и в январе 1900 г. Начальник экспедиции предложил А. В. Колчаку руководить гидрологическими работами, а кроме того, быть и вторым магнитологом (помощником Ф. Г. Зеберга). Всю зиму и весну последнего года девятнадцатого столетия Колчак употребил на подготовку к экспедиции. Он работав в Павловской магнитной обсерватории, изучая теорию и производя практические работы по магнетизму. Работал и в петроградской Главной физической обсерватории. Цель Русской Полярной Экспедиции - провести исследование Новосибирских островов, проход (второй раз в истории мореплавания) Северным Морским путем и поиск легендарной «Земли Санникова». Экспедиция, снаряженная на судне «Заря», проходила с июня 1900 по октябрь 1902 года и принесла весьма значительные результаты: были исследованы полуостров Таймыр, Новосибирские острова. Вице-адмирал Макаров так напутствовал первопроходцев: “Направляясь в поиски неведомой Земли Санникова, пусть смелый исследователь Э. В. Толль знает, что моряки ему вполне сочувствуют, глубоко ценят его труды и от души желают полного успеха и благополучия в предстоящей экспедиции”. Эдуард Васильевич Толле позднее запишет в своем дневнике: “Наш гидрограф Колчак - прекрасный человек, преданный интересам экспедиции”. Ранним утром 29 мая 1900 года на Неве к набережной Васильевского острова, где размещалась Академия наук, пришвартовалось первое русское научно-исследовательское судно - шхуна “Заря”. Жители Петербурга - чиновники и студенты, гардемарины Морского корпуса и слушательницы женских Бестужевских курсов постоянно толпились у гранитного парапета, разглядывая красавицу шхуну, которую столичная печать твердо называла яхтой. Все дело в том, что “Заря” плавала под флагом Императорского невского яхт-клуба. Значение Русской Полярной Экспедиции было настолько велико, что к ней проявил серьезный интерес сам император Николай II. 11 июня 1900 года он посетил судно. После беседы с Толлем и офицерами о срочных нуждах экспедиции царь распорядился все необходимое выделить со складов Морского министерства. Это позволило ускорить прощание с Петербургом. Теплым солнечным днем 21 июня петербуржцы, в числе которых были великая княгиня Ольга, ставшая позже королевой Греции, и президент академии великий князь Константин, проводили экспедицию в полярные моря. 21 июля 1900 г. экспедиция на специально оборудованном, приобретенном в Норвегии судне «Заря», двинулась по Балтийскому, Северному и Норвежскому морям к берегам Таймырского полуострова, где предстояла первая зимовка. До того А. В. Колчак пробыл некоторое время в Норвегии, где оборудовалась «Заря». Там он занимался у знаменитого полярного исследователя Фритьофа Нансена. Прибыв в Христианию (ныне Осло - авт), Колчак сразу же направился в его университетскую лабораторию. Со знаменитым норвежским полярным исследователем молодой офицер уже давно вел переписку и сейчас получил от него приглашение на личную встречу, чтобы показать Колчаку свое оборудование для наблюдений в полярных широтах. Колчак знакомил Нансена с маршрутом будущей экспедиции, а дойдя до острова Беннетта, спросил его, допускает ли он существование где-то рядом неоткрытой Земли Санникова. Нансен не исключил такой возможности. При прощании Фритьоф Нансен благословил Колчака и просил беречь себя, сказав, что в Арктике потерять жизнь легче, чем выронить монету из дырявого кармана. Во время плавания и зимовок на Таймыре и на Новосибирских островах Колчак, как и другие члены экспедиции, напряженно трудился, вел гидрографические, океанографические работы, плавал на катере, измерял глубины, наблюдал за состоянием льдов, делал наблюдения над земным магнетизмом. Совершал поездки по суше, исследуя малоизвестные места побережья материка и островов. В октябре 1900 г. он участвовал в поездках Толля к фиорду Гафнера с целью устройства там продовольственного депо (во время этого путешествия была определена истинная форма Таймырской губы). В апреле — мае 1901 г. они вдвоем с Толлем путешествовали по Таймыру (на протяжении 500-верстного пути Колчак вел маршрутную съемку). Позднее Колчак со спутниками, а где и в одиночку, впервые пересек остров Котельный, измерив высоты, проехал поперек Земли Бунге от устья р. Балыктах к южной части острова Фаддеевского, совершал поездки по льду к западу и северу от острова Бельковского, открыл остров, названный именем Стрижева. По свидетельству одного из участников экспедиции, Колчак вовсе не с одинаковым рвением брался за любую работу. Он охотно, с большим увлечением делал то, что, с его точки зрения, было необходимо, вызывало у него интерес. Командир «Зари» Н. Н. Коломейцев отмечал, что Колчак «на всякую работу, не имеющую прямого отношения к судну, смотрит, как на неизбежное зло, и не только не желает содействовать ей, но даже относится к ней с какой-то враждебностью». Колчаку, выходит, была присуща явился к определенная «избирательность» в работе. В рассматриваемом конкретном случае он сам в какой-то мере подтверждал это: «...Я испытывал... неприятное чувство задержки судна с необходимостью торопиться... мы всегда куда-то торопились как на пожар, зачастую черт знает для чего и зачем». Собственную же работу он делал отменно. Начальник экспедиции был им чрезвычайно доволен и в донесении президенту Академии, посланному в январе 1901 г., сообщал: «Станции начинались всегда гидрологическими работами, которыми заведовал лейтенант А. В. Колчак. Эта научная работа выполнялась им с большой энергией, несмотря на трудности соединить обязанности морского офицера с деятельностью ученого». Толль вообще считал, что Колчак «не только лучший офицер, но он также любовно предан своей гидрологии». Наблюдательный член экспедиции зоолог А. А. Бялыницкий-Бируля оставил и лестные, и своеобразные личные впечатления о Колчаке, как о молодом «человеке, очень начитанном», строгом к подчиненным, со своеобразным отношением к животным, с которыми полярникам приходилось трудиться вместе. «Лейтенант-гидрограф, придирчивый к матросам, с собаками был и вовсе строг, а дикого зверя и птиц рассматривал лишь через прорезь своего винчестера. В поездках с Толлем он впервые полюбил лающую и скулящую братию и под конец даже сам уговаривал Толля не убивать больных собак, класть их на нары — авось отлежатся. А в усатых моржей прямо-таки влюбился и на мушку не брал». Напомним, что «Заря» пришла в бухту Тикси руководителя экспедиции и его отважных спутников. Академия Наук решила организовать экспедицию по поиску барона Толля и его спутников. Колчак предложил Академии простой и дешевый план экспедиции для поисков Толля. Первоначально к острову Беннетта планировали послать ледокол «Ермак», но от этой идеи отказались. Практически не было надежды на успех плавания на шхуне «Заря». колчак он предложил использовать шлюпку. Намечавшееся предприятие было столь же рискованным, как и пеший поход барона Толля. Несмотря на стесненность Академии в средствах, вопрос об экспедиции был решен положительно и довольно быстро. Так возникла идея проведения санно-шлюпочной экспедиции. Возглавил ее лейтенант Александр Колчак. 27 января 1903 года Александр Васильевич приехал в поморский город Мезень. На заседании совета академии он сказал: “Я предлагаю снять с “Зари” китобойный вельбот, затем по льду доставить на остров Котельный, оттуда на веслах идти до острова Беннетта. Я понимаю, что мое предложение такого же порядка, что и авантюра барона Толля, но другого выхода, по моему убеждению, нет”. Рядовых членов академик Чернышов рекомендовал набрать из мезенских поморов, не раз участвовавших в его экспедициях на Шпицбергене. Колчак предложение принял, и в канцелярию архангелогородского губернатора поступило уведомление от мезенского исправника: “Имею честь вашему превосходительству донести, что шесть человек, отобранные господином лейтенантом, уже выехали. Выбранные лица ранее бывали в разных экспедициях, все трезвые и хороших нравственных качеств, список к сим прилагается”. Добравшись до моря и дождавшись его частичного вскрытия, Колчак и его товарищи то под парусами, то работая веслами, то впрягаясь в лямки и перетаскивая вельбот с тяжелым грузом через массы льда, добрались через несколько недель (4 августа) до земли Беннетта. Начальник экспедиции в полной мере со всеми делил напряженный физический труд. Нередко приходилось добираться с вельбота до берега по ледяной воде вплавь. К исходу одних из последних двенадцати суток изнурительной гребли в крайне опасном плавании утлого суденышка в полярных океанских водах подул южный попутный ветер, совпавший со встречей, казалось, с очень надежной большой льдиной. Погрузились на нее. Ветер крепчал и гнал ее на север, к цели. Все были довольны, что «едут на казенный счет», представилась возможность отдохнуть. Поставили палатку, все устроились в ней, легли и уснули как убитые. Не спалось почему-то лишь боцману Н. А. Бегичеву. Только было он стал засыпать, как почувствовал нечто тревожное, заставившее его вскочить на ночи. «Только что я стал засыпать, — вспоминал он, — сильным порывом ветра ударила о льдину волна и окатила всю палатку. Я выскочил и увидел, что льдину у нас переломило пополам по самый вельбот. Другую половину льдины унесло, и вельбот катится в воду. Я стал всех будить, а сам держу вельбот, не пускаю его упасть в воду. Все быстро вскочили и вытащили вельбот подальше на лед. Льдина стала маленькой, саженей 70 в квадрате, но толстая: от поверхности воды будет аршина полтора. Ветер усилился. Временами волна захлестывает далеко на льдину. Решили остаться переждать погоду. Палатку и вельбот перетащили на середину, и вельбот привязали вокруг палатки. Один конец я взял к себе в палатку, для того, чтобы если льдину еще переломит и вельбот станет погружаться в воду, то мы услышим и быстро проснемся. Все устроили и заснули как убитые». В память Колчака также врезалось это событие, чуть было не повлекшее потерю вельбота, а значит и неизбежную гибель всех семерых смельчаков. Проснулся он от того, что его тряс за плечо боцман с восклицанием: «Ваше благородие, Александр Васильевич, вставайте, тонем». Быстро вскочил, стал отдавать распоряжения и сам включился в дело спасения вельбота и нового обустройства на ночь. Все обошлось. Высадились на маленькой отмели. На крутой осыпающийся берег, по склону взбираться на ночь не имело смысла. Решили заночевать на маленькой отмели, у самой воды. На другой день у мыса Эммы обнаружили весло и в камнях бутылку с записками, с планом острова, указанием местоположения хижины Толля. Решили идти к ней прямым путем, по годовалому морскому льду. Начальник экспедиции Колчак провалился под расколовшийся лед. Вода была необычайно холодной, нулевой температуры. Его смогли вытащить, причем с трудом, ибо он от температурного шока терял сознание. Сухой одежды не было. Члены экспедиции раздели его и разделись сами. Одели его в свое белье, привели в чувство и двинулись дальше. Крутые подъемы и спуски позволили ему разогреться, прийти в себя. Но и это купание, и прочие в несколько лет трудности заполярного путешествия на всю жизнь сказывались на состоянии здоровья Колчака, не замедлили напомнить о себе и в ближайшие месяцы и годы. Его мучили приступы артрита. Сам же Колчак в отчетах потом писал не о невзгодах, а о красотах севера и научных результатах экспедиции на острове. Он писал: «Наконец, на вторые сутки на прояснившемся туманном горизонте вырисовывались черные отвесно спускающиеся в море скалы острова Беннетта, испещренные полосами и пятнами снеговых залежей; постепенно подымающийся туман открыл нам весь южный берег острова... Под берегом плавала масса мощных льдин, возвышавшихся над водой до 20-ти — 25-ти футов; множество кайр и чистиков со стайками плавунчиков лежали кругом, с необыкновенным равнодушием к вельботу... кое-где на льдинах чернели лежащие тюлени». Низкое солнце плыло к западу и уже готово было скрыться за ледяным куполом. Льдины за кормой с солнечными просветами казались зеленоватым венецианским стеклом. Поутихший ветер надувал все же четырехугольный парус вельбота, приближал его к гранитной стене, цели экспедиции. Стали под высоким берегом, гасившим ветер. Парус обвис. «Ветер стих, мы убрали паруса, — писал Колчак, — и на веслах стали пробираться между льдинами. Без особых затруднений мы подошли под самые отвесно поднимающиеся на несколько сот футов скалы, у основания которых на глубине 8–9-ти сажен через необыкновенно прозрачную воду виднелось дно, усеянное крупными обломками и валунами. Неподалеку мы нашли в устье долины со склонами, покрытыми россыпями, узкое песчаное побережье, где высадились, разгрузились и вытащили на берег вельбот». На земле Беннетта довольно быстро обнаружили следы пребывания барона Толля и его спутников. Когда вышли на берег острова, то почти сразу обнаружили крышку от алюминиевого котелка. При обследовании берега наткнулись на небольшую избушку, в которой нашли ящики с собранными коллекциями, частью экспедиционного оборудования и пакет на имя президента академии с отчетом. В отдельном конверте была записка, помеченная “Для ищущих нас”. Она кончалась словами: “Отправимся сегодня на юг. Провизии имеем на 14-20 дней. Все здоровы. Бар. Толль. Губа Павла Кеппена острова Беннетта. 26.Х.1902”. Увы, но сомнений не оставалось: группа погибла в пути, скорей всего, утонула в еще не полностью замерзшем море. 2 января 1904 г. Академия наук получила телеграмму: «Вверенная мне экспедиция с вельботом и всеми грузами пришла на остров Котельный к Михайлову стану двадцать третьего мая... Найдя документы барона Толля, я вернулся на Михайлов стан двадцать седьмого августа. Из документов видно, что барон Толль находился на этом острове с двадцать первого июля по двадцать шестое октября прошлого года, когда ушел со своей партией обратно на юг... по берегам острова не нашли никаких следов, указывающих на возвращение кого-либо из людей партии барона Толля. К седьмому декабря моя экспедиция, а также и инженера Бруснева, прибыли в Казачье. Все здоровы. Лейтенант Колчак». Поиск группы барона Э. В. Толля был главной задачей экспедиции Колчака. Но вместе с тем она решала и побочные, но тоже важные исследовательские задачи. В частности, Колчаку удалось открыть и описать новые географические объекты, внести уточнения в очертания береговой линии, в характеристики льдообразования. Колчак дал названия горе — Барона Толля, полуострову — Чернышева и др. Обратная дорога Колчака была не менее трудной, но моряки выдержали все испытания и 7 декабря благополучно прибыли в Казачье, а оттуда через Якутию — в Иркутск. Итак, поисковая экспедиция проходила с 5 мая по 7 декабря 1903 года. В ее составе было 17 человек на 12 нартах, запряженных 160 собаками. По льду тащили 36-пудовый вельбот, снятый с "Зари". Потом под парусом и на веслах плыли 500 км среди дрейфующих льдов. Путь до острова Беннетта занял три месяца, и практически каждый метр этого пути был связан с риском для жизни. Постоянно шли обильные снегопады, приходилось часто стаскивать шлюпки с мелей, причем были неизбежны «купания» в ледяной воде. По прибытии в Иркутск он составил «предварительный отчет начальника экспедиции на землю Беннетт для оказания помощи барону Толлю лейтенанта Колчака», датированный 9 марта 1904 г. Вскоре он был опубликован. За этот подвиг Колчак получил орден Святого Владимира IV-й степени, а позже, в январе 1906 года, Русское Географическое Общество наградило его высшей наградой — большой золотой Константиновской медалью. Арктические экспедиции принесли молодому офицеру славу и авторитет в области гидрографии. По материалам экспедиций он выпустил монографию «Льды Карского и Сибирского морей», вскоре переведенную на другие языки. Кстати, по карте северных берегов России от Белого моря до моря Лаптевых, составленных Колчаком, советские капитаны водили суда аж до 1934 года. Доклад о русской полярной экспедиции на остров Беннетта Александр Колчак сделал на заседании Императорского русского географического общества 10 января 1906 года. И здесь необходимо пояснение – почему не сразу Колчак отчитался об экспедиции. Чувство воинского долга позвало его на русско-японскую войну. Садиться за письменный стол для обработки результатов исследовательских работ, когда в Порт-Артуре горят русские корабли и гибнут его однокашники по Морскому корпусу, он не мог. Колчак обратился по телеграфу к президенту Академии наук, великому князю Константину Константиновичу с просьбой отчислить его в силу чрезвычайных обстоятельств от Академии, передать в военно-морское ведомство и отправиться из Якутска прямо в Порт-Артур. Президент разрешил отсрочку предоставления отчета экспедиции до окончания войны, и Колчак стал срочно готовится к отъезду в Порт-Артур. Начался новый тасячеверстный путь из Якутска в Порт-Артур. К тому времени список заслуг самого лейтенанта Колчака был внушительным: офицер-тихоокеанец, участник обороны Порт-Артура, награжденный орденом Святого Владимира 4-й степени, дополненным мечами и бантом к нему, Золотым Георгиевским оружием, орденами Святого Станислава 2-й степени с мечами и Святой Анны 4-й степени (вручается только во время войны), лейтенант - будущий руководитель белого движения и верховный правитель Сибири. Он снова встанет на капитанский мостик, чтобы направить корабль к арктическим просторам. Третья экспедиция, ставившая своей целью пройти Северным морским путем с востока на запад, выполнялась в 1909 году на двух, только что построенных на Невском судостроительном заводе, экспериментальных судах ледокольного типа - «Таймыр» и «Вайгач». Командиром «Вайгача» был Александр Колчак. Эти суда благополучно прошли через Суэцкий канал и три океана во Владивосток, где Колчак неожиданно получил телеграмму с назначением его в Морской генеральный штаб. Дальше на Север экспедиция ушла без него. Результаты полярных экспедиций, выполненных в первых двух экспедициях, он обобщил в печатном труде «Льды Карского и Сибирского морей». Это исследование и до сих пор считается классическим по гидрологии Ледовитого океана. В 1928 году американское Географическое общество переиздало его в переводе на английский язык. А напоминанием о том, что адмирал Александр Колчак мог быть блестящим ученым, служит остров, носящий его имя. Это необитаемый остров в Таймырском заливе Карского моря возле побережья Таймырского полуострова к северу от полуострова Летчиков и залива Зееберга. Отделен от материка проливом Расторгуева. Длина острова около 20 км, ширина до 6 км. Наивысшая точка — 50 м. Остров был открыт в 1901 году Русской Полярной Экспедицией Императорской Академии Наук. Наименован в честь Александра Васильевича Колчака в 1908 году по одноименному мысу, названному в 1901 году начальником Русской Полярной Экспедиции бароном Толлем. В знаковом, 1937-м году остров Колчака был переименован в остров Расторгуева, по названию пролива, омывающего этот остров. Урядник Якутского казачьего полка Степан Расторгуев также участвовал в экспедиции Толля в качестве каюра. Более семидесяти лет имя Колчака упоминалось в статьях, учебниках, книгах не иначе как с клеймом ярого контрреволюционера, монархиста, кровавого диктатора. 15 июля 2005 года постановлением Правительства Российской Федерации № 433 историческое название было восстановлено. Инициатива исходила от общественных организаций и впоследствии была поддержана Думой Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа. Летом 2009 года в рамках работ Морской Арктической Комплексной Экспедиции (МАКЭ) Российского НИИ Культурного и природного наследия имени Д. С. Лихачева установлена мемориальная доска в честь русского военного моряка и полярного исследователя Александра Васильевича Колчака (1874–1920). Возвращено имя Колчака не только острову. В Санкт-Петербурге в здании Морского корпуса в 2002 году была открыта памятная мемориальная доска с надписью: «Морской корпус в 1894 году окончил адмирал Колчак Александр Васильевич, выдающийся российский полярный исследователь, флотоводец, военачальник. 1874-1920». Памятник адмиралу А.В.Колчаку установлен в Иркутске – городе, где он по решению Иркутского военно-революционного комитета в 4 часа утра 7 февраля 1920 года был расстрелян и брошен в прорубь реки Ангары. ОДИН ИЗ «ДВУХ КАПИТАНОВ» На днях в Москве подвели итоги уникального полярного похода. Три месяца российские исследователи провели на Земле Франца Иосифа в поисках следов пропавшей почти 100 лет назад экспедиции полярника Георгия Брусилова. Результаты превзошли все ожидания. Учёные обнаружили останки и личные вещи моряка, который ходил на шхуне "Святая Анна", той самой, чья история легла в основу знаменитого романа Вениамина Каверина "Два капитана". Прототипом капитана Татаринова, по признанию самого писателя, и был Георгий Брусилов. То, что у Юры (Георгия) Брусилова служение России станет делом всей жизни, было предопределено семейной традицией. Он рос в кругу тех, чьи поступки и помыслы остались увековечены в истории страны. Семья Брусиловых была богата и влиятельна. Старший брат Лев Алексеевич (отец Георгия), - фактический организатор Морского генерального штаба и первый его начальник. Средний брат – Алексей Алексеевич Брусилов – талантливый и перспективный военачальник. Младший брат Борис Алексеевич – действительный статский советник. После смерти старшего брата Льва его дети Сергей, Татьяна и Юрий (Георгий) остались на попечении родственников. Наиболее способным и дисциплинированным из них был Георгий, который решил продолжать морские традиции отца. В 1897 поступил в Морской корпус, который с отличием окончил в 1905 после чего сразу же попал во Владивосток на театр морских военных действий на Тихом океане, на Средиземном море,. Он плавал сначала на миноносце, а впоследствии на крейсере «Богатырь». С 1907 по 1909 Георгий Брусилов служит на миноносцах Балтийского флота и там же буквально заболевает Севером. Молодой Юра Брусилов личность при всей дисциплинированности увлечённая и романтическая. О Севере он может говорить часами. В конце 1909 года он переходит в Гидрографическое управление и участвует в гидрографической экспедиции генерал-майора Сергеева. В 1910—1911 годах плавал в Чукотском и Восточно-Сибирском морях на «Вайгаче» в должности помощника начальника. В 1911 году экспедиция составила подробную карту Чукотского моря и карту побережья Чукотки. Принял участие в исследованиях устья реки Колымы. После возвращения из экспедиции Сергеева он начинает планировать собственную экспедицию. Нет, рекорды ему не нужны. К полюсу он не стремится. Да и промысел китов и морского зверя, пожалуй, не самоцель. Не перспектива быстрого обогащения манит офицера, выходца из аристократической семьи. Скорее жажда приключений. Возможность самостоятельного плавания - в водах малоисследованных, в полярном Эльдорадо. По его замыслу, экспедиция должна пройти по Северному ледовитому океану из Александровска (Полярного) во Владивосток - вокруг мыса Челюскина, и достичь одновременно нескольких целей: доказать возможную судоходность арктических вод и провести их научные изыскания. Помимо завоевания Северо-восточного прохода экспедиция Брусилова преследует и выгодные для государства коммерческие цели: учреждалось акционерное общество по добыче пушного и морского зверя в полярных водах. То есть полярники собирались не только проводить исследования, но попробовать заработать за счет промысла. Основными совладельцами должны были стать организаторы экспедиции – лейтенанты Брусилов и Андреев. Но пока всё это оставалось только планами. Прежде всего, экспедиции нужно было проверенное и надёжное судно. И деньги на снаряжение. Очень много денег. И тут на помощь пришла жена Бориса Алексеевича – баронесса Анна Николаевна Брусилова. Она была хозяйкой большого состояния и согласилась выкупить судно и финансировать арктический переход. Деньги за судно были выплачены, обрадованный Брусилов, видя в успешном воплощении своей мечты не только вою доброй тётушки, но и волю божью, дал кораблю новое название: «Святая Анна». Паровая шхуна имела крепкий стоячий такелаж, способный нести большие паруса, бочку на грот-мачте (из такой еще со времен Колумба матрос-наблюдатель кричал: «Земля!», а ныне зверобои в полярных водах высматривают добычу), прочный «ледовый» корпус, гарпунные пушки на носу. Фактическим спонсором экспедиции и управляющим всего проекта от имени баронессы Анны Николаевны выступил дядя, составивший для Георгия Брусилова условия контракта. Георгий Брусилов назначался лично ответственным перед Анной Брусиловой и царскими властями за экспедицию, весь промысел и торговлю. Он должен был предоставлять регулярный отчёт обо всех расходных суммах, также был обязан не предпринимать никаких операций без предоставления и согласования предварительных смет. Брусилов нёс личную ответственность за сохранность судна и всей добычи. Нужды экспедиции дядя Борис Алексеевич согласился оплачивать только по частям при предоставлении сметы всех текущих расходов. Коммерческая составляющая проекта выглядела так: от всех доходов будущей пушной концессии Георгию причиталась четверть.Остальное делили между собой дядя с тётей. Отплытию экспедиции предшествовала рекламная компания. Пресс-конференции следуют одна за другой, газеты в восторге. Наиболее лестные отзывы дают журнал "Русское судоходство" и газета "Новое время". Правда, больше всего хвалят не молодого способного капитана, а его судно "Святую Анну": "Шхуна производит отменно благоприятное впечатление в смысле основательности всех деталей корпуса. Материал первоклассный, обшивка тройная, дубовая. Подводная часть обтянута листовою медью". "Корабль первоклассно приспособлен для сопротивления давлению льдов, и в случае последней крайности он может только быть выброшен на поверхность льда". Конечно же все газеты не забывают упомянуть героическую историю бывалого арктического судна, участвовавшего ещё в поисках лорда Франклина. Шхуну построили в свое время именно для поисков пропавшего англичанина. Она уже бывала не раз в полярных водах, и годы не очень ее состарили. Газеты дружно сходились на том, что основная цель экспедиции — повторение впервые под русским флагом маршрута Норденшельда, который 34 года назад прошел вдоль сибирских берегов из Атлантики в Тихий океан. По пути эта экспедиция, которую финансируют несколько акционеров, будет изучать присибирские и дальневосточные воды в промысловом отношении. Охота на моржей, тюленей, медведей оправдает часть затрат... И вдруг перед самым отплытием родной дядя командира шхуны, московский помещик Борис Алексеевич Брусилов, один из основных акционеров новоявленной зверобойной компании, предъявляет условие — он вкладывает дополнительные средства, но все прочие компаньоны должны выйти из дела. Кроме племянника, разумеется. И первый помощник капитана и акционер лейтенант Н. С. Андреев выходят из состава экспедиции. Тут в голову Брусилову приходит интересный план. Он планирует начать арктический переход при большом стечении народа из Санкт-Петербурга и совершить переход из Петербурга в Александровск (Полярный)вокруг Скандинавии с заходом в европейские порты. На это время "Святая Анна" превращается как бы в круизное судно. Наверняка найдётся много желающих прокатиться на корабле-герое прошлых арктических походов и будущем покорителе Северо-восточного морского пути. А Брусилову это должно принести дополнительный доход и обезопасить от своеволия дяди. А уже из Архангельска начнётся полярный и исследовательский этап экспедиции до самого Владивостока. В эти же дни упорный и фанатичный лейтенант Седов, с огромным трудом собирая средства, готовится выйти из Архангельска на покорение Полюса. У него отличная команда таких же, как он сам, полных мрачного веселья и решимости единомышлеников, но практически нет денег и недостаточно снаряжения. Географическое общество делает всё, чтобы помешать планам выскочки и самоучки Седова, сына бедного азовского рыбака. Тем более, что вот-вот начнётся экспедиция Георгия Брусилова, сулящая гораздо больший экономический престиж и выгоду России. Экспедиция считается блатной, богатой, дворянской. Все предрекают ей успех. На самом же деле Брусилову ещё тяжелее, чем Седову. Всё от одежды до угля добывается с огромными трудностями. Поставщики в Питере заламывают огромные цены, и хотя они не обманывают Брусилова, как купцы в Архангельске Седова, но понимают, что молодой богатый аристократ может заплатить втридорога, он состоятельный малый. Его экспедицией интересуется лично император. На самом деле дядя выплачивает необходимые суммы с огромным опозданием, судно простаивает неделями, а нанятые матросы неделями не получают денег. Брусилов должен улыбаться репортёрам и считать каждую копейку. Поэтому сдачу кают "для спортсменов" (то есть богатых туристов) Брусилов придумал не от лёгкой жизни. Наняли даже профессионального лакея-латыша, выполнявшего роль стюарда. Да только не пошло дело у Брусилова и здесь. Туристов всего трое. Вернее три туристки. Две молодые очень богатые дамы и Ерминия Жданко - двадцатилетняя дочь генерала Жданко, давнего друга семьи Брусиловых. Её сам Георгий Львович приглашал когда-то "прокатиться до Архангельска". Конечно же бесплатно. Николай Андреев даёт последнюю пресс-конференцию прямо в кают-компании "Святой Анны". Виски с содовой, сигары. Ему удаётся убедить прессу, что экспедиция носит не только коммерческий, но и патриотический характер. Уступив нажиму общественного мнения, чиновники, с позволения императора Николая Второго, который обожал красивые жесты, на треть снизили пошлину за корабль. Брусилову стало легче дышать. Можно было готовиться к отплытию. Наконец, 10 августа 1912 года "Святая Анна" снимается с якоря и под магниевые вспышки репортёров и крики "Ура!" идёт курсом на Копенгаген. Все встречные суда поднимают приветственные флаги. В их числе яхта "Стелла", на которой в Россию приехал почётный гость, будущий президент Франции Пуанкаре. В Копенгагене высадили первую пассажирку и должны были простоять два часа, но простояли почти двое суток. На рейде стояла "Полярная звезда" яхта дома Романовых. Царь пожелал видеть Брусилова, чтобы сказать тому напутственные слова. По воспоминаниям, Брусилов сокрушённо покачал головой: "Вот наделали же шуму на всю Россию". Встреча прошла как и положено, а вечером того же дня Брусилов отправил письмо домой: "Мама, есть у меня просьба к тебе, не можешь ли ты проконтролировать дядю в следующем. Он обязан семьям моих служащих выплачивать ежемесячно. Я же боюсь, что он уморит их с голоду." На следующей стоянке в Тронхейме на судно не вернулся норвежский механик, передавший только, что "экспедиции удачи не будет, а риск большой". А ведь только вчера в первый день стоянки он принимал команду у себя дома, угощал и даже организовал поход в лес за грибами! Впрочем, с машиной справились и мотористы. Надо было спешить: в Карском море вот-вот могли встать серьёзные ледяные поля, а "Святая Анна" ещё не дошла и до Александровска. Зато на корабль в Тронхейме нанялся бывалый гарпунёр Денисов. В Александровске должны были ждать Андреев, гидролог Севастьянов и судовой врач. Там же надо было высадить обеих пассажирок. Однако, всё оказалось иначе. Николай Андреев, узнав, что ему от экспедиции не причитается ничего, хотя всю рекламу экспедиции сделал он, и он же добился снижения пошлин, просто не приехал в порт. Вместе с ним отказались идти гидролог и доктор. Из офицеров на "Святой Анне" остались капитан Брусилов, штурман Альбанов и два гарпунёра. И тут всех поразила Ерминия Жданко. С детства она ездила вместе с отцом-генералом по гарнизонам и не боялась никакой работы. К тому же двадцатилетняя девушка закончила курсы медсестёр и мечтала учиться медицине. Поэтому она заявила, что на берег не сойдёт, а останется в экспедиции в качестве судового врача. Возражать ей никто не посмел, тем более, что за время первого этапа плавания она неоднократно помогала команде. И не только как доктор. Брусилов писал домой: "Деньги дядя опять задержал, а я стою тут почти третий день даром, когда время так дорого! Если бы не она (Ерминия Жданко), то я совершенно не представляю, что бы я тут делал со всею экспедицией и без копейки денег. Она получила 200 рублей и отдала их мне, чем я и смог продержаться, всё выплатить и закупить, не оскандалив себя и экспедицию". 10 сентября в Александровске тяжело и мрачно загуляла команда, в которой у многих были дурные предчувствия. Некоторые не вернулись на борт. Но решительный и опытный штурман Валерьян Альбанов доукомплектовал команду промысловиками. Ерминия получила из дома добро от отца и уже чувствовала себя полноправным членом экипажа. Постепенно все успокоились, тем боле, что кроме незначительных задержек со снабжением ничего не предвещало беды. На следующий день "Святая Анна" вышла навстречу двухлетней борьбе с арктическими льдами, которая закончилась таинственным исчезновением и гибелью. В последнее плавание вместе с капитаном Брусиловым отправились: штурман Валериан Альбанов, врач Ерминия Жданко, гарпунёры В. Шлёнский и М. Денисов, Боцман П. Потапов, рулевой Максимов, матросы Конрад, Мальбарт, Парапринц, Шпаковский, Нильсен, Луняев, Пономарёв, Баев, Шахнин, Смиренников, Анисимов, Архиереев, машинисты Фрайберг и Губанов, кочегар Шабатура, повар Калмыков и стюард Регальд. Из всей команды, забегая вперед, заметим, в живых остались только двое. А пока… Яхта бежит вперед. Со штурманскими обязанностями прекрасно справляется Валериан Иванович Альбанов. Команда весела: провизии вдоволь, скоро шхуна станет на зимовку где-нибудь у берега. Командир в ожидании прибытия на Югорский Шар — последний пункт, откуда можно будет отправить домой почту, пишет письма. «...Дорогая мамочка. Все пока слава Богу. Если бы ты увидела нас теперь, ты бы нас не узнала. Вся палуба загружена досками, бревнами и бочонками... Надеюсь, что ты будешь спокойна за меня, так как плавать осталось всего две недели, а зима — это очень спокойное время, не грозящее никакими опасностями...» Но ни через две недели, ни через месяц шхуна на востоке не появилась. И если бы спустя два года возвращавшийся из плаванья в высокие широты «Святой Фока» экспедиции Георгия Седова не подобрал на Земле Франца-Иосифа двух измученных людей, последними сведениями о судьбе «Святой Анны» и были бы эти письма Брусилова с Югорского Шара. В конце октября 1912 года «Святую Анну» затерло льдами в южной части Карского моря, у берегов Ямала. Дрейф на север продолжался и в течение всего 1913 года. Через полтора года странствий команда шхуны пребывала в подавленном состоянии. Большинство моряков болело трихинеллезом, так как в рацион входило мясо белых медведей. Тяжелый недуг, на три с половиной месяца приковавший Брусилова к койке, превратил его к февралю 1913 в обтянутый кожей скелет. К началу 1914 года льды вынесли корабль в высокие широты, на южную границу многолетних, так называемых паковых, льдов. Вмерзшую в тяжелые, торосистые льды «Святую Анну» дрейфом потащило на запад-юго-запад от меридиана Земли Франца-Иосифа к Гренландскому морю. Никакой надежды вырваться из ледяного плена ни у кого не оставалось. Впереди предстояла третья зимовка. Пугали не льды, не страх, что корабль раздавит, — люди убедились, что страшное сжатие оледенелого океана неопасно для их судна. Пугало другое. Кончалось топливо, все меньше и меньше оставалось продуктов. А зверя в этих широтах не встречалось. До выхода в Гренландское море из льдов при такой скорости дрейфа оставалось не меньше года. Весной 1914 года, когда шхуна находилась уже севернее Земли Франца-Иосифа и туту произошло знаковое событие: часть экипажа во главе с Альбановым покинула судно. В чем причина такого поступка? Известно, что уход штурмана и с ним части экипажа совершился с полного согласия командира, по обоюдному желанию того и другого. Но все же о причинах своего решения покинуть исправное судно, сам Валериан Иванович сообщает глухо, как бы нехотя — сложились тяжелые взаимоотношения с командиром. «...Из разных мелочей, неизбежных при долгом совместном житье в тяжелых условиях, — пишет он в дневнике, — создалась мало-помалу крупная преграда между нами...» Из-за недостатка свежих продуктов началась цинга. Четвертый месяц болел Брусилов, иногда впадая в забытье. Скученность в целях экономии топлива и мрачная неизвестность положения сделали людей раздражительными, вспыльчивыми, с болезненным подозрением стали они относиться друг к другу. Особенно резко обострились отношения между Брусиловым и штурманом Альбановым. Бесконечные незаслуженные придирки, унизительные окрики и оскорбления в адрес Альбанова со стороны Брусилова. И, не выдержав, Альбанов подает рапорт с просьбой освободить его от занимаемой должности штурмана и отпустить с корабля, чтобы одному по дрейфующему льду уйти на ближайший остров Земли Франца-Иосифа, до которого было около 120 километров, где, как было известно, находились склады продуктов и жилой дом американской экспедиции Циглера. Обреченность похода одиночки по страшному в своем коварстве льду океана они понимали оба. Это было приговором к смерти, но, ослепленные гневом, другого выхода они не видели. Брусилов, не задумываясь, дает согласие. Альбанов активно готовится к походу, строит нарты, каяк, подбирает двухмесячный запас продуктов, вычерчивает карту маршрута, тщательно продумывает все детали предстоящего похода, зная, что призом будет жизнь. Внешне подтянут, энергичен и по деловому настойчив, он чувствует симпатию и сочувствие всего экипажа — не случайно с ним согласилась пойти почти половина экспедиции. Понимая, что уход стольких людей позволит оставшимся завершить дрейф, Брусилов, после короткого раздумья отпускает, считая, что после выхода судна из дрейфа на чистую воду девяти оставшихся вполне хватит для управления кораблем в море. 23 апреля 1914 года отряд Альбанова после прощального обеда в кают-компании вышел на юг к далекой земле. В семь брезентовых каяков, закрепленных на самодельных нартах, было уложено 64 пуда продовольствия и лагерного снаряжения. Грустным и печальным было прощание, словно люди чувствовали, что больше никогда не увидятся. К тому же самый последний момент расставания был омрачен мелким и недостойным выпадом Брусилова, потребовавшего от Альбанова расписки на... сделанные самими уходящими нарты и каяки! Есть предположение, что нервному, впечатлительному Брусилову показалось, что Валериан Иванович к тому же неравнодушен к Ерминии Александровне. И Альбанов, корректный, более выдержанный, чем Брусилов, ушел. Альбанов проживет еще пять лет. Вместе с матросом Конрадом — так уж крепко соединил их тот переход по дрейфующим льдам — они будут плавать на ледорезе «Канада», впоследствии известном «Литке». А летом 1919 года не на море — на суше, возвращаясь по служебному делу из Омска в Красноярск, он умрет от брюшного тифа. Молчаливый Конрад скончается много лет спустя. И унесет с собой тайну ухода штурмана. Очевидцы рассказывали, что суровый и замкнутый, он неохотно, с внутренней болью, вспоминал свою ледовую одиссею. Скупо, но тепло говоря об Альбанове, Конрад наотрез отказывался сообщить что-либо о Брусилове, о его отношении к своему штурману. После моего осторожного вопроса, что связывало их командира с Ерминией Жданко, он долго молчал, а потом тихо сказал: - Мы все любили и боготворили нашего врача, но она никому не отдавала предпочтения. Это была сильная женщина, кумир всего экипажа. Она была настоящим другом, редкой доброты, ума и такта... И, сжав руками словно инеем подернутые виски, резко добавил: — Прошу вас, ничего больше не спрашивайте! Известно, что Конрад хвалил шхуну: - Корабль был хорош. Мы неоднократно попадали в сильные сжатия, однако нашу «Аннушку» как яйцо выпирало из ледяных валов. Нет, ее не могло раздавить. Только пожар мог ее уничтожить. А ушли мы, чтобы дать возможность просуществовать оставшимся до выхода на чистую воду. Трудный трехмесячный переход по дрейфующим льдам описан в известном дневнике Альбанова и справедливо приравнен к подвигу. Из одиннадцати человек до Земли Франца-Иосифа добрались двое. Альбанов доставил и выписку из судового журнала «Святой Анны». Материалы о полуторагодовом дрейфе судна позволили выявить некоторые закономерности движения льдов в еще совершенно не изученном Карском море. Есть несколько версий гибели «Святой Анны». Рассмотрим основные. Версия, предлагаемая Д. Алексеевым и П. Новокшоновым, весьма интересна и убедительна. Альбанов покинул судно 23 апреля 1914 года. Координаты «Святой Анны» были 83 градуса 17 минут северной широты и 60 градусов восточной долготы. На судне осталось 13 человек. Продовольствия им должно было хватить, по оценке Альбанова, до октября 1915 года. Прочность судна, сама его конструкция почти исключают вариант, что льды могли раздавить «Святую Анну». Ведь был уже полуторагодовой опыт дрейфа. Захваченная льдом, она неизбежно подчинилась закономерностям дрейфа. А ледяные массы из центрального Арктического бассейна, окрестностей Шпицбергена, Земли Франца-Иосифа устремляются в Гренландское море и, образуя единый поток, увлекаемые Восточногренландским течением, движутся к югу. О такой закономерности уже было известно в начале века, и Брусилов, вполне понятно, считал — шхуна будет дрейфовать на запад, вероятнее всего, курсом, параллельным нансеновскому «Фраму». То есть примерно вдоль 83—84 градусов северной широты. И конечно, Брусилов ожидал освобождения судна не раньше, чем будет пройден меридиан Шпицбергена. Если допустить, что средняя скорость дрейфа льда в западном направлении в этом районе океана была такой же, как у «Фрама» — два километра в сутки, шхуна достигла меридиана Шпицбергена в ноябре — декабре 1914 года, в самое неблагоприятное время для пеших путешествий по льду. Да и оставшаяся команда была совсем не подготовлена к такого рода передвижению. Вероятный выход шхуны изо льда откладывался до теплого времени — лета 1915 года, когда течение вместе со льдом унесет ее далеко на юг. Выход из ледового плена случился где-то в районе 70-го градуса северной широты и не позднее июля 1915 года. Это вытекает из анализа положения южной кромки льдов в летнее время, скорости и направления их дрейфа. Выйдя из ледяного плена, «Святая Анна» взяла курс в Северное море. Некоторые исследователи склоняются к мысли, что шхуну, попавшую в район боевых действий, могла потопить подводная лодка. Ведь 195 год – это самый разгар первой мировой войны. С февраля 1915 года воды, омывающие Англию, объявлены Германией зоной морской блокады. Германские субмарины пускают на дно любые суда, оказавшиеся в поле зрения их перископов. Пресса тех месяцев пестрит сообщениями о погибших судах. Только со 2 по 9 июля потоплено девять пароходов и одиннадцать рыбачьих судов, с 9 по 16 июля один пароход и пять рыбачьих судов. С 3 по 16 июля только одна из германских подводных лодок потопила три русских судна — четырехмачтовый барк и два парохода. Пожалуй, август принес самый мрачный урожай — погибло 101 судно. … А «Святая Анна» даже не ведала, что в мире второй год идет кровопролитная война. Ценность материалов экспедиции Брусилова стала ясна сразу. Они позволили систематизировать сведения о течениях, определить границы материковой отмели, выявить подводный жёлоб Святой Анны на границе между Карским и Баренцевым морями. На основании наблюдений Альбанова во время пешего перехода выявлена закономерность дрейфа льдов в юго-западном направлении и открыто Восточно-Шпицбергенское течение. Группа Альбанова независимо от Умберто Каньи обнаружила мифичность Земли Петермана и Земли Оскара. Для навигации Альбанов располагал только устаревшей картой Юлиуса Пайера 1874 года, приведённой в книге Нансена, где эти острова ещё были обозначены. А спустя почти век российские исследователи нашли на Земле Франца Иосифа артефакты, - следы экспедиции Брусилова 1912 года. Сомнений на сей счет нет! Поисковики обнаружили и вещи со "Святой Анны", и останки одного из полярников. - Команда пыталась влезть, как говорится, в шкуру этих людей. И постоянно мы собирались и думали: а что бы мы на их месте делали, как поступили бы и так далее. Это всё, да плюс, наверное, везение, позволило нам найти людей. Я считаю, что это даже не иголка в стоге сена - Арктика немножко побольше, - отмечает руководитель поисковой экспедиции Олег Продан. Участники поисковой экспедиции убеждены, что капитан "Святой Анны" Георгий Брусилов, племянник легендарного генерала Алексея Брусилова, видимо, покоится на дне Ледовитого океана. На острове Святого Георга нашли останки кого-то из членов экспедиции. Это, вероятно, один из пешей четвёрки - Это может быть Регольд, это может быть Максимов, это может быть Губанов, это может быть Смиренников. Имя этого человека пока знает один Бог, - гадает заведующий отделением Российского центра судмедэкспертизы Виктор Звянин. Чтобы идентифицировать останки, необходимы либо найти потомков всех четверых полярников - тогда можно установить личность по ДНК, либо найти череп погибшего. Но экспедиция обыскала весь мыс Ниль. Безрезультатно. Отчего погиб полярник - тоже пока загадка. - У каждого своя версия, но я считаю, что человек упал в трещину ледовую, либо накрыло лавиной. Тут проблема не в том, что он один оказался, а в том, что у него оказалось почти всё имущество всей наземной группы. То есть вещи, которые оставляли на пешую группу. Единственное, что мы не нашли - ружьё, - говорит участник поисковой экспедиции Евгений Ферштер. Среди находок - патроны, маркированные 1910-м годом, английский корабельный свисток, что логично: судно "Святая Анна" раньше называлось "Бленкарта" и было оно британским, - нож, фрагменты одежды, карманные часы типа "Брегет". Еще одна находка - серебряная ложка с инициалами "П.С." Такие были только у матроса Павла Смиренникова, как раз одного из членов группы. Кругляшки-линзы самодельных очков, сделанные машинистом "Святой Анны" Фрейбергом из пустых ромовых бутылок, также обнаружены на острове. Все вещи и найденные дневники переданы в Институт археологии РАН, то есть тем, кто профессионально умеет раскрывать старые тайны. … Первый маяк на мысе Дежнёва носил имя — «Знак Брусилова». Потомки оценили его вклад в исследовании арктических широт и увековечили его имя на карте ледового материка. И пусть пока мы точно не знаем, как и почему погибла «Святая Анна», очевидно, что для многих его судьба предопределила выбор тех, кто прочитав Каверинский роман, «заразился» Севером. Однажды и навсегда. Продолжение следует. ИAП ARCTICuniverse |
© Информационно-аналитический портал ARCTICuniverse 2024 При полном или частичном использовании материалов ссылка на ИАП ARCTICuniverse обязательна. При использовании материалов на веб-ресурсах гиперссылка на сайт агентства ИАП ARCTICuniverse (www.arcticuniverse.com) обязательна. |